Михаил Романов
Шрифт:
Список «рукоприкладств» думных людей пополнялся по мере пожалования думных титулов различным лицам. Казалось бы, эти лица должны были бы фигурировать сначала в низшем чине и лишь затем в боярском чине. Объяснить, каким образом дьяки устранили подобные неизбежные повторы, трудно. Утвержденная грамота хранилась в виде столбца, и приказные собирали подписи на отдельных листах, которые потом подклеивались к столбцу. Возможно, это и позволяло дьякам перекраивать листы с подписями.
Установлено, что дьяки получили приказ собрать подписи прежде всего у выборных из городов, чтобы они могли скорее покинуть столицу и не нести расходов. Вскоре же власти оказались завалены неотложными
В отличие от Годунова Михаил не позаботился о том, чтобы собрать подписи у всех членов собора поголовно. Выборные из городов выделяли из своей среды грамотея — дворянина либо посадского человека, реже стрельца, и тот подписывал разом за всех представителей своего города и уезда.
На коронации Михаила земские бояре тщетно пытались добиться признания их старшинства. Правитель Трубецкой пробовал местничать с самим Иваном Романовым, но его быстро одернули. Царь оказал честь дяде Ивану Романову, велел ему держать перед собой шапку Мономаха. Трубецкому пришлось довольствоваться более скромной ролью. Он нес скипетр. Пожарский также участвовал в церемонии коронации. Ему поручили держать золотое яблоко. Князь Мстиславский вновь оказался героем дня. Как самый знатный из бояр, он осыпал молодого царя золотыми монетами.
В Москве все ждали первых распоряжений самодержца, которые должны были определить курс государства.
Исаак Масса подробно описал первые действия коронованного государя, которые обнаружили «добрые признаки» и стали своего рода знамением. Тотчас после коронации Михаилу доложили о важном проступке одного господина и предложили наказать виновного. Ждали суровой кары для провинившегося. Но Романов не зря побывал в тюремных сидельцах. Он счел благоразумным не придавать значения доносу и отвечал сановникам: «Вы разве не знаете, что наши московские медведи в первый год на зверя не нападают, а начинают охотиться лишь с летами». Шутка обнаружила, что Романову не чуждо было чувство юмора. По существу же, решение царя стало своего рода вехой. Молодой государь своим постановлением доказал, что не намерен прибегать к репрессиям ради установления своей неограниченной власти. Последующие события показали, что Михаил не умел распорядиться доставшейся ему огромной властью и расстался с ней, как ребенок расстается с игрушкой. При молчаливом согласии монарха Боярская дума, глубоко скомпрометировавшая себя сотрудничеством с поляками, по истечении недолгого времени вернула себе власть. Никаких действий для ограничения власти боярского правительства самодержец не предпринимал.
В первые годы царствования Михаила дела шли вкривь и вкось. В августе 1614 года Масса писал, что Россия в опасности: царь избран, ему «около двадцати лет от роду». Но «земля Московская до сих пор не может получить от него ни теплоты, ни света». Два года спустя Масса утверждал, что правление Михаила Федоровича долго не продлится, если «правление остается в прежнем состоянии».
Пророчества Массы о будущем России противоречивы. В стране скоро воцарится мир, если царь будет милостив к подданным. В другом случае голландец предрекал, что в Московии «все пойдет хорошо тогда лишь, когда царь по локти будет сидеть в крови».
Михаил Романов не хотел следовать примеру Грозного. При всей вялости ума Михаил Романов понимал, что ему не видать бы короны, если бы войско Пожарского не очистило Москву от вражеских отрядов. Члены собора и народ требовали признания заслуг выборного земского воеводы. Подчиняясь общему настроению, царь в самый день коронации объявил о пожалований стольнику Пожарскому боярства. Но прежде стольника тот же чин получил князь Иван Борисович Черкасский. Порядок пожалования был глубоко симво-личен. Князь Пожарский возглавлял мартовское восстание в Москве в 1611 году, князь Черкасский помогал иноземцам подавлять его. Позже Иван Черкасский сражался с передовыми отрядами ополчения, но был взят в плен.
Кузьме Минину более, чем кому бы то ни было другому, обязана была Москва своим освобождением. Совет ополчения по решению «всех земли» наградил его за московское взятие большой вотчиной. Но заслуги Минина перед казной все же не получили должного признания. Не он, а Трахани-отов получил чин казначея и возглавил Казенный приказ.
То, что после наречения на царство Михаил стал писать грамоты Мстиславскому с товарищами, вопреки распространенному мнению не означало передачи власти из рук земского правительства в руки Семибоярщины. Переворот произошел позже, когда в ход был пущен местнический таран.
Иван Грозный казнил боярина Александра Горбатого, покорителя Казани. Правитель Борис Годунов приказал тайно умертвить боярина князя Ивана Шуйского, остановившего вторжение короля Батория под стенами Пскова. Братья Шуйские, по всей видимости, отравили князя Михаила Скопина, освободившего Москву от многолетней осады.
Пожарский изгнал поляков из Кремля. Судьба была к нему милостивее, чем к другим выдающимся военачальникам. Однако же царь Михаил и его мать не простили князю того, что он домогался трона и, возможно, потратил на выборы больше денег, чем сами Романовы. Любое поражение на границах могло привести к свержению Михаила. Популярность Пожарского была велика, и его можно было считать серьезным соперником.
Свои главные победы Пожарский одержал в войне с войсками Семибоярщины и короля. Военное положение России оставалось критическим. Князь Дмитрий был одним из немногих воевод, способных возглавить армию. Но вернувшиеся к власти бояре постарались положить конец его карьере. Земский воевода остался не у дел.
Когда стольник Пожарский был произведен в бояре, объявить государеву милость поручили Гавриле Пушкину. Как думный дворянин, Пушкин занимал в думе невысокое положение. Тем не менее он отказался выполнить царское распоряжение и затеял местническую тяжбу с князем. Земский воевода, уверенный в прочности своего положения, не оценил опасности и не подал встречного иска.
Прошло полгода, и Пожарский осознал, что не получит никаких воеводских постов, пока не заставит бояр считаться со своим «родословием».
В конце 1613 года царь поручил Пожарскому объявить двору и народу о пожаловании в бояре Бориса Салтыкова Пожарский, уповая на свои заслуги и популярность, замесг-ничал с ним. Ослушавшись царя, князь съехал к себе на двор, сказавшись больным. Власти решили наказать Пожарского и послали за ним дворянина Перфилия Секирина, служившего при нем в Ярославле. Секирин отвел воеводу на двор к Борису Салтыкову. Выданный головой Пожарский должен был поклониться своему недругу до земли и, стоя на коленях, выслушать все, что тот скажет.
Невозможно было придумать худшего унижения. Поражение в местническом споре фактически лишало Пожарского права занимать высшие военные посты в государстве.
Семибоярщина могла торжествовать победу над военачальником, свергшим ее и освободившим Москву.
Устранить главу земского триумвирата Трубецкого с помощью тех же средств было невозможно. Воевода принадлежал к одной из самых знатных фамилий России. С ним поступили иначе: его назначили в действующую армию. Главный соперник Романова на выборах был удален из столицы и тем самым лишился власти.