Михаил Шолохов в воспоминаниях, дневниках, письмах и статьях современников. Книга 2. 1941–1984 гг.
Шрифт:
Едешь ли степной дорогой или берегами древней казачьей реки – везде видишь, отыскиваешь, узнаешь что-то знакомое в людях, природе, созвучное бессмертной шолоховской поэзии. Во всем чувствуешь дыхание его жарких, неувядаемых слов! Не этой ли крутой тропинкой, что ведет к реке, ходила с коромыслом по воду красавица Аксинья? Не здесь ли впервые повстречался с нею Григорий Мелехов? Не у этого ли плетня взял он на руки последнюю отраду в жизни – сына Мишатку, когда вернулся домой, похоронив Аксинью? Быть может, на вот этих займищах и выпасал косяки лошадей Михаил Кошевой. Быть может, вот с этой самой белой березы сорвал перед смертью здоровой рукой распускающуюся ветку и улыбнулся уголками бритых губ красный командир Лихачев, которого вели на расстрел белоказаки. С лепестками налитых соком березовых почек и умер, влюбленный в жизнь, непокоренный коммунист Лихачев, умер со светлой верой в прекрасное будущее, в победу Советской власти, в торжество жизни над смертью. Вот она, нестареющая юность шолоховских образов!
От Базков до станицы Вешенской – рукой подать. Раскинулась она по ту сторону Дона на пологом песчаном левобережье, старейшая из верховых донских станиц, перенесенная с места разоренной при Петре I Чигонацкой станицы, переименованная в Вешенскую. Вехой была она когда-то на большом водном пути Воронеж – Азов.
«Вешенская – вся в засыпи желтопесков. Невеселая, без садов станица. На площади – старый, посеревший от времени собор, шесть улиц разложены вдоль по течению Дона. Там, где Дон, выгибаясь, уходит от станицы к Базкам, рукавом в заросли тополей отходит озеро (Мигулянка. – М. К.), шириной с Дон в мелководье. В конце озера кончается и станица…
А на север за станицей – шафранный разлив песков, редкие посадки сосняка, ендовы, налитые розовой, от красноглинной почвы, водой. И в песчаном половодье, в далекой россыпи зернистых песков – редкие острова хуторов, левад, рыжеющая щетина талов».
Так описал в первой книге «Тихого Дона» родную станицу Михаил Шолохов тридцать лет назад. Но не та, не та теперь станица Вешенская! Она неузнаваемо выросла, преобразилась, повеселела, похорошела, принарядилась. И в том, что станицу теперь не узнать, – большая заслуга самого Шолохова. Во все он вложил немало своего труда.
Вешенская. Приятно радуют взор светлые, аккуратные домики казаков, и не только те, что огорожены новыми заборчиками и палисадниками, размалеванными, как и крыши построек, в зеленый или же голубой цвет, но и те – казачьи курени, что обнесены стройными красивыми красноталовыми плетнями. Возле домов и куреней – почти у каждого станичника зеленеют молодые, но уже плодоносящие сады, вьются виноградники. Появились они с приходом в станицу воды из замечательного природного источника «Отрог», или как его еще здесь называют «Кипучий колодезь». А ведь Шолохов, как депутат Верховного Совета СССР, специально ездил в Москву, добивался разрешения вопроса о постройке в Вешенской водопровода и добился этого. Жители станицы премного ему благодарны за это.
Да разве только водопровод! Электростанция, больница с рентгеновским кабинетом, школы, библиотеки, радиоузел, механизированный лесхоз, Донская научная лесоопытная станция и многое-многое другое, чего раньше не было в станице, мы видим теперь. В самом центре станицы совсем недавно выстроены новые двухэтажные здания универмага, райкома партии, немного дальше – почты и Дома культуры. На пустынном когда-то майдане, где воздвигнут памятник Ленину, уже шумит ветвями молодой парк.
Огромные работы по благоустройству станицы ведутся и ныне. В центре строится двухэтажное здание школы, на берегу реки – гостиница и ресторан «Дон», на окраине – стадион, ведется новая линия водопровода, асфальтируются улицы. И все делается преимущественно методом народной стройки.
А вокруг станицы, на голых, извечно грустных песчаных увалах Обдонья, где тысячелетиями безнаказанно и неотвратимо, со змеиным шипением ползли с востока гибельные пески, из года в год поглощая плодородную почву, теперь густо зеленеют массивы молодой сосны. Но самое главное в том, что за годы Советской власти неузнаваемо выросли люди станицы, коренным образом изменилась их жизнь, быт, культура, нравы, обычаи.
Достаточно сказать, что ныне трудящиеся Вешенской выписывают до двух тысяч экземпляров газет, больше тысячи экземпляров различных журналов (в 1913 году вешенцы получали всего лишь 5 экземпляров «Биржевых ведомостей» и 3 экземпляра журнала «Нива»). Книжный магазин продает ныне ежемесячно в среднем на десять тысяч рублей книг. 13 тысяч книг в фонде станичных библиотек. При Доме культуры работает драматический театр, который поставил за последние годы 150 одноактных пьес, много спектаклей, студия изобразительного искусства, танцевальный и хоровой коллективы. На станичной сцене с большим успехом выступает также местный Антиповский народный хор. Вешенцы заслуженно гордятся произведениями самодеятельных композиторов – партийного работника П.М. Косоножкина, колхозного пенсионера Григория Севастьяновича Ермолаева, поэта учителя Крамскова, картинами и портретами местных художников Василия Лопатина и Василия Солдатова, выставленных в специальной комнате Дома культуры, игрой 70-летней артистки-аматора Анны Балашовой, недавно сыгравшей на сцене свою двухсотую роль.
Вместе с родной станицей, со всеми ее жителями рос и писатель. На красочной витрине в Доме культуры среди фотографий и портретов простых тружеников – лучших людей станицы и района – механизаторов, хлеборобов, агрономов, животноводов, рыбаков, лесоводов, учителей, врачей и фельдшеров – людей самых различных специальностей и профессий, грудь которых украшают ордена и медали, среди тех, кто своими умелыми богатырскими руками создает материальные и духовные ценности народа, отыскиваем фотографию такого же скромного труженика и жителя станицы Михаила Александровича Шолохова. Внизу под ней – краткая надпись: писатель-академик. Его произведения уже давно покорили миллионы человеческих сердец, они издавались более 400 раз на всех языках народов СССР. Их тираж превысил 30 миллионов экземпляров. Книги Шолохова изданы в 69 странах мира. Только в одной Англии, например, после первого издания «Тихого Дона» семью тиражами на протяжении года с небольшим, сразу же потребовалось второе, а с 1940-го по 1950 год роман переиздавался семь раз.
Старый учитель математики, орденоносец Тимофей Тимофеевич Мрыхин, портрет которого расположен в центре здесь же на этой фотовитрине, может сегодня заслуженно гордиться двумя своими питомцами: один из них Александр Саввич Зотев – заслуженный учитель республики, преподает русскую литературу в Базковской средней школе, а второй его ученик – Михаил Шолохов – выдающийся художник мира, классик советской литературы, академик, депутат Верховного Совета СССР. И оба они проживают вместе со своим учителем в родной станице.
– И это хорошо, очень даже хорошо, и не обидно, а, наоборот, приятно, что ученики превзошли во всем своего учителя. Так оно и должно быть в жизни, – с волнением говорит Тимофей Тимофеевич Мрыхин. – Еще тогда, когда Мишутке Шолохову шел седьмой годик, я заприметил что-то необычное в его умных пытливых детских глазенках. Припоминаю, все мечтал он стать офицером-казаком, а я его отговаривал: – Ты должен быть студентом, ученым. И родителям его – славным хлебосольным людям – постоянно внушал эту мысль. Однажды встретились мы с Михаилом Александровичем в кинотеатре, сидим рядом, я возьми да и напомни ему о его детских мечтаниях. Он только заулыбался и к супруге своей, Марии Петровне: «Слышишь, что сказывает Тимофей Тимофеевич. Была бы ты, значит, офицершей, если бы не он, а так ты всего-навсего жена писателя». И все мы тогда весело рассмеялись. Но Шолохов стал и офицером. Он – полковник запаса. В этом чине он всю войну от первого и до последнего дня пробыл на фронте, в рядах Советской Армии, ходил вместе со всеми в атаки, был ранен. И сейчас Михаил Александрович все никак не может расстаться со своей военной формой: носит китель и брюки защитные.
И рыбак он заядлый еще с раннего возраста. Так и просиживал, бывало, по целым дням с удочками на Чиру. Не раз выворачивал передо мной свои склеившиеся карманы с засохшей рыбешкой – зеленухой. А писать начал еще будучи моим драмкружковцем. Знать, тогда еще пробудилось в нем писательское дарование. Сам писал пьесы для нашего драмкружка, которые мы ставили на сцене в Боковской и Каргинской станицах. И играл всегда ведущие роли. Без него нам постоянно чего-то не хватало.
Затем, когда Михаил Александрович, уже будучи взрослым, но еще молодым писателем, переехал из Москвы на постоянное жительство к нам в станицу, раздобыл он где-то маленькую белую лошадку и дрожки и все ездил на ней по хуторам, собирал материал для своих будущих книг. Здесь, в Вешенской, на моих глазах он и вырос из начинающего в маститого писателя, непревзойденного нынче мастера художественного слова. Написал здесь «Тихий Дон» и «Поднятую целину», продолжает работать над эпопеей «Они сражались за Родину». А с лошадкой той беленькой долго не мог расстаться, до самого начала войны держал ее и холил, несмотря на то что у него уже тогда был большой рыжий скакун, подаренный ему где-то в Сальских степях.