Мик Джаггер
Шрифт:
В отличие от Алтамонта, фестиваль в Небуорте превратился главным образом в концерт «Стоунз» — красная сцена изображала Миков рот с высунутым языком, 200 тысяч зрителей между сетами развлекали жонглеры и клоуны а-ля «Beggars Banquet». Но авансцена в форме языка отпихнула аудиторию еще дальше обычного, и немногие захотели покинуть с боем добытые места на траве, чтобы посмотреть на жонглеров или клоунов. После памятных сетов группы Utopia Тодда Рандгрена и Lynyrd Skynyrd наступил четырехчасовой перерыв — сцену подстраивали и переделывали под световые эффекты «Стоунз». Их выступление, которое в конце концов все же состоялось, «Таймс» объявила «жалкой пародией».
В Небуорте Лес Перрин
На фестивале имел место и другой эпизод — пожалуй, столь же пронзительный. Телевизионная съемочная группа собиралась возвращаться в Лондон, и тут, к их изумлению, Бьянка Джаггер подошла к ним и попросила ее подбросить. В пути выяснилось, что она совсем не похожа на высокомерную диву с фотографий в модных журналах, — она была скромна, дружелюбна и трогательно благодарила за помощь.
Осталось неясным, как так вышло, что она не попала в Микову кавалькаду. Но то обстоятельство, что его жене пришлось добираться домой автостопом, а его пресс-агент ехал в машине с шофером, весьма красноречиво само по себе.
Но Бьянка все-таки пережила свое «рождение звезды» и взаправду затмила Мика. В апреле 1977 года антрепренеры Стив Рубелл и Иэн Шрагер открыли дискотеку для нью-йоркского полусвета — предполагалось, что она будет элитарна, как старейшие ассоциации университетских выпускников. Поскольку дискотека располагалась в бывших телевизионных и радийных студиях Си-би-эс в доме 254 на Западной 54-й улице, Рубелл и Шрагер назвали свое новое предприятие «Студия 54».
Стив Рубелл, ведущий в этом дуэте, отбирал клиентуру лично, словно прослушивания для бродвейского спектакля проводил. Каждый вечер несколько сотен экзотически наряженных людей собирались под дверью и пытались убедить Рубелла, что они достаточно красивы, модны или интересны и потому достойны войти. Добиваясь, как он выражался, «нужного состава», он разделял женатые пары, юношей и девушек или родственников, поднимал красный канат перед женами, братьями или матерями, а их мужья, сестры и дочери прозябали снаружи во тьме.
Кое-кто, разумеется, такому просеиванию не подвергался: художник Энди Уорхол; кинобогиня Элизабет Тейлор; писатели Трумен Капоте и Уильям С. Берроуз; актеры Джек Николсон, Эллиотт Гулд, Райан О’Нил и Хельмут Бергер; кутюрье Халстон; звезда «Кабаре» Лайза Минелли; обувной дизайнер Маноло Бланик; владычица журнала «Вог» Дайана Вриленд; магнат звукозаписи Ахмет Эртеган; танцовщик Михаил Барышников; недавно начавший сольную карьеру певец Майкл Джексон; голливудская инженю Брук Шилдс; фотомодели Верушка и Джерри Холл и жена первого в мире рок-божества, день ото дня все свободнее, — Бьянка Джаггер.
Собственно говоря, благодаря Бьянке «Студия 54» и прозвучала. На ее тридцать второй день рождения 2 мая ее друг Халстон уговорил Стива Рубелла нарушить расписание и открыть клуб в понедельник, чтобы закатить Бьянке праздник-сюрприз. В этот вечер
После этого она стала Пчелиной Маткой, королевой «Студии 54». Она появлялась несколько раз в неделю, затмевая всех претенденток на свой титул бесконечно разнообразными нарядами и самой манерой их носить, принимала посетителей на диванах у танцпола или в подвальной VIP-зоне — совсем не та замороженная модница, что пять с половиной лет провела в тени Мика.
Как ни парадоксально, «Студия 54» была гораздо упадочнее всего, что оскорбляло ее чувства подле Мика. Танцоры — многие нагишом или почти нагишом — раскачивали бедрами, внимая оргазмическим диско-гимнам Донны Саммерс под гигантской фигурой Лунного Человека, которого с ложечки кормят кокаином. В кабаре выступал кордебалет трансвеститов — голых, если не считать блестящих плюмажей и трусов-танга. Наркотики употреблялись так откровенно, что бледнели худшие сцены «Блюза хуесоса». Официанты и их помощники бегали в одних узеньких шортиках и галстуках-бабочках и вполне готовы были к сексу с женщинами или мужчинами, за услугу под названием «кругосветка» требуя немыслимые 300 долларов. И все это в городе, который когда-то в ужасе отмахивался, созерцая патлы «Роллинг Стоунз».
Чаще всего Бьянку сопровождал Энди Уорхол, чья мучительная застенчивость испарилась, едва он сообразил, что в «Студии 54» человеческого уродства еще больше, чем на его собственной «Фабрике» (и что за один-единственный вечер он может собрать тысячи долларов на портретных заказах). Уорхол был идеальным спутником — с точки зрения секса угрозы не представлял, безропотно торчал рядом долгими часами, хотя многие подозревали, что он нашептывал Бьянке об изменах Мика. Видели, как она танцует, — никто и не подозревал, что она умеет так танцевать, временами ее ноги обнимали талию партнера, — а на диванах у танцпола обжимается то с Райаном О’Нилом, то с Эллиоттом Гулдом, то с Хельмутом Бергером. Газетные колонки сплетен намекали, что у нее романы со всеми тремя. Вот и молодец, думала публика, — небось ей крепко досталось.
Самая нелепая из этих якобы связей случилась из-за сотрудничества Бьянки с журналом Уорхола «Интервью», который позволял звездам искусства и шоу-бизнеса без всякой редакторской цензуры выбалтывать о себе хоть тысячи слов зараз. Как-то вечером, для разнообразия оказавшись в клубе «Марокко», Бьянка сидела за одним столиком с восьмидесятилетней герцогиней Виндзорской (которая почему-то считала, что находится на борту лайнера «Королева Елизавета II») и двадцатипятилетним сыном президента Джеральда Форда Джеком. В результате уговорились, что Бьянка возьмет у Форда-младшего интервью в Белом доме, а Уорхол составит ей компанию и поснимает. На одной фотографии — она и сын президента в прежней спальне Авраама Линкольна, и, как сообщили, задыхаясь, газеты, «его руки лежат у нее на талии».
Как бы Мика ни превозносили в «Студии 54», то была Бьянкина территория, а он оставался всего-навсего гостем (и однажды доброжелательный, но непреклонный вышибала Хауи Монтог даже заставил Мика уплатить шесть баксов за вход). Иногда их видели там вдвоем — например, на ее тридцать втором дне рождения, когда они сидели и держались за руки. Временами они приезжали по отдельности, не здороваясь, даже как будто не узнавая друг друга. Как-то раз, на звездном гала в честь Элизабет Тейлор, они со свитами вошли в разные двери и миновали друг друга на танцполе, злые и безмолвные, точно Акулы и Ракеты. [305]
305
Акулы и Ракеты — названия враждующих нью-йоркских банд из мюзикла Леонарда Бернстайна и Стивена Сондхайма «Вестсайдская история» (West Side Story, 1957).