Микеланджело из Мологи
Шрифт:
– Ишь, куда Вас занесло!
– искренне удивился взглядам молодого художника Блинов.
– И кто ж засорил Вашу голову подобными мыслями?
Анатолий, осмелев, уже хотел рассказать чекисту о Летягине, о Сосуле, о беседах с монахами Югской пустыни, но, почувствовав, как носок мягкой домашней тапочки Рубинштейна коснулся и настойчиво надавил на носок его ботинка, понял, что в данной ситуации ни имен, ни фамилий называть не рекомендуется.
Леонид Дормидонтович тоже заметил уловку старого художника и рассмеялся:
– Ну, друзья, вы уж совсем из меня изверга делаете! Я предложил вам заняться поисками истины, а вы друг другу рты затыкаете!
Яков Васильевич, смутившись, хотел что-то сказать в свое оправдание,
– Не надо. Мой вопрос действительно не имел никакого отношения к делу. Так на чем мы остановились?
– На том, что соприкасаясь с прекрасным, человек соприкасается с Богом, - подал голос молчавший до того Паша Деволантов и тут же, испугавшись сказанного, добавил: - Но я лично в Бога не верю.
– И правильно, - одобрил Пашу Блинов.
– Хотя Бог, каким он предстает в рассуждениях Вашего друга, несколько отличен от сидящего на облаках церковного Бога, но Его спина все равно заслоняет от товарища Сутырина подлинно научную, ленинско-сталинскую картину мироздания. Но, впрочем, у его Бога имеется небольшой плюс. Ведь само по себе понятие Единства не чуждо и нашей, материалистической, философии. А значит, у нас с Вашим другом есть почва для взаимопонимания. Так ведь?
– Так, - согласился Паша и почему-то покраснел.
– Ему глубоко чужда мелкобуржуазная психология несознательного крестьянства и кулаков. Так?
– Так.
– Если бы это было не так, он бы с его мускулами и головой денно и нощно вкалывал, как крот, где-нибудь на более доходном поприще, заботясь о личном обогащении, а не сидел бы в позе роденовского "Мыслителя" у мольберта. Так ведь?
– Так, - снова кивнул головой Паша.
– А раз так, - подвел итог Блинов, - значит, в нем вызревают зачатки коммунистического мировоззрения. В его доисторическом понятии Единства присутствуют и равенство, и братство всех людей, а его понятие любви, по большому счету, никак не совместимо с буржуазной моралью, построенной на эксплуатации человека человеком. Или я не прав?
– неожиданно обратился он с вопросом к Анатолию.
– Я не понимаю, к чему Вы клоните, - настороженно заметил Сутырин.
– К тому, что и Вы, и он, и он, - чекист показал пальцем на Якова Васильевича, на Деволантова, затем, нарисовав в воздухе круг, ткнул себе в грудь, - и я - мы все хотим, чтобы не было эксплуататоров, чтобы каждый сознательный гражданин чувствовал себя частью единого советского общества, отдавал ему все свои мысли, все силы. Единство человечества в едином порыве к коммунизму - эта идея не может быть не созвучной идее Вашего Единства. Только мы, коммунисты, добиваемся Единства не в потустороннем мире, а здесь, на Земле! У Вас, как у, Блока: "Позади голодный пес. Впереди Иисус Христос"30), а у нас вместо мифического Христа впереди живой реальный человек, вождь мирового пролетариата, Иосиф Сталин.
– Но почему тогда красота его картин, - старик Рубинштейн ткнул ладонью в плечо Анатолия, - красота, которая будучи воспринимаемой человеком, трогающая его за сердце, для нас является свидетельством Единства внутреннего (Я художника) и внешнего (Я зрителя), красота, которая позволяет человеку прикоснуться к Богу, для Вас не представляет никакой ценности и даже может быть вредной?
– Вот здесь, - чекист поднял вверх указательный палец правой руки, - и сказывается идеалистичность, отрыв Вашей теории от реальной жизни. Ваше Единство - продукт Вашего воображения. Кроме того, по-вашему, оно достижимо только через Вас самих. Следовательно, ценность Вашей идеи не выше ценности Вашей головы. Наше Единство - спаянное общей борьбой, общими идеалами Единство людей-труженников - реальность ближайшего будущего, а не выверт больного сознания. Ради достижения нашего Единства мы готовы принести любые жертвы, даже самих себя, своих детей и внуков. Оно выше каждого отдельного человека.
– Но каким образом красота может навредить идее Единства людей-тружеников? Каким образом красивое может быть вредным?
– повторил свой вопрос Яков Васильевич.
– А Вы полагаете, что бесчисленные купола церквей, монастырские стены, увитые плющом дома помещичьих усадьб, зажиточные крестьяне-единоличники, добродушно улыбающиеся покупателям купцы - все то, что с изумительной легкостью и изяществом изображено на картинах защищаемого Вами Сутырина, будет пробуждать в человеке желание бороться с врагами социализма, трудиться по-стахановски, желание положить жизнь свою на алтарь Отечества?
– Да, полагаю. Ибо его картины пробуждают в людях любовь к Отечеству.
– К какому Отечеству?
– раздражаясь на непонятливость старого художника, повысил голос чекист.
– Отечеству купцов, попов, кулаков, помещиков и монахов?
– Но это же наша Русь!
– Нет, это не наша Русь. Наша Русь новая, социалистическая. И наше социалистическое искусство должно быть ориентировано на потребности наших социалистических зрителей. У потенциальных посетителей выставки изображенные на картинах церкви и монастыри будут ассоциироваться с ложью жиреющих на народных харчах попов, невоздержанных в питии, прелюбодействующих монахов. Сознательные рабочие и крестьяне только-только начинают воспринимать идеи атеизма, а вы хотите их затянуть назад, в болото слащавых поповских сказок. Политика партии направлена на то, чтобы крестьяне умом и сердцем поняли преимущества колхозного единения, а тут, - Блинов ткнул пальцем в висевшую слева от него картину, - в пику колхозам показано цветущее кулацкое хозяйство. Почти все картины Сутырина и его мологских товарищей - это плевок в лицо нашей идеологии. Они цепляют зрителей за штаны и тянут назад в дореволюционное прошлое, где каждый сам за себя, у каждого своя корова и заботы о потустороннем рае заслоняют заботы о государстве. Вам понятна моя критика?
Не готовые к такому повороту событий художники молчали.
– Ну вот что, друзья, - Блинов отошел от окна и направился к дверям. Меня ждет работа, поэтому я вынужден вас покинуть. Обсудите между собой все, что я сказал и сделайте выводы.
Он взялся за дверную ручку, потом обернулся и добавил:
– А Вас, товарищ Сутырин, я прошу позвонить мне на следующей неделе во вторник, чтобы договориться о встрече. Я полагаю, что темы Ваших картин выбраны Вами не осознанно, что Вам просто не хватает философских знаний и политической зрелости. Я обещался Вам помочь, подсказать кое-какие идеи...
Анатолий поднял голову.
Чекист ободряюще улыбнулся молодому художнику и вышел.
Может и вправду еще не все потеряно?
Примечания.
28. Леонид Демьянович Блинов - художник-маринист, родился в 4 января 1867 году в Подмонастырской слободе в полутора верстах от Мологи в крестьянской семье. С разрешения родителей и деревенского общества в 1885 году поступил работать маляром (грунтовщиком) в Санкт-Петербургскую Императорскую Академию художеств. В 1886 году принят в Академию вольнослушателем на отделении живописи. От Академии и Главного Морского Штаба назначен в кругосветную экспедицию под руководством вице-адмирала И. А. Шестакова. К моменту окончания Академии в 1894 году совершил три кругосветных плаванья, участвовал в многочисленных походах русских коммерческих и военных кораблей по Черному и Балтийским морям, ходил с русской эскадрой к берегам Америки на празднование 400-летия открытия американского континента Христофором Колумбом. За целый ряд работ, выполненных по заказу Николая II, получил в подарок от императора имение в Крыму. Скончался 14 июля 1903 года в Алупке. После смерти художника состоялось пять крупных выставок его картин. Последняя из которых в Центральном военно-морском музее Санкт-Петербурга в 1997 году (по материалам музея и Государственного архива Военно-Морского флота).