Миколка-паровоз (сборник)
Шрифт:
Но впредь участвовать в кавалерийских атаках дед Астап отказался. Что ни говорите — тяжеловата сабля для его руки. Да и скакун-рысак пригодится кому помоложе…
— Орудию бы мне! Показал бы я вам, как надо воевать! — приговаривал дед Астап и мечтательно щурил глаза, вспоминая о своей артиллерийской доблести на той, давнишней войне, о грозном оружии, перед которым выбрасывали белый флаг даже турки-янычары.
И сбылись-таки мечты и надежды дедовы, и снова стал дед Астап заядлым артиллеристом, да еще
Однако и об этом речь впереди.
ПАРТИЗАНСКИЙ БРОНЕНОСЕЦ
Пока партизанили Миколка и дед Астап, на родной их железнодорожной станции и в городе жизнь настала совсем скверная. Тюрьма была переполнена, а рабочих все продолжали арестовывать. Многих угоняли на каторжные работы и в концентрационные лагери. Вокруг депо и вокзала стояли часовые и расхаживали патрули. Рабочие работали под строгим надзором. А машинисты, так те водили поезда только под конвоем. И за малейшую провинность угрожал расстрел на месте.
Получали рабочие за свой труд гроши, и семьи голодали. Станционные ребятишки с тоской смотрели вслед эшелонам с хлебом, с тушами мяса, с мешками сахара. Кайзеровская армия грабила народ и все награбленное в городах и в деревнях отсылала в свою Германию.
Но как ни горька была жизнь, рабочие и не думали покоряться врагу. Вредили как только могли проклятым захватчикам, пришедшим, чтоб задушить Советскую власть. Портились паровозы. Сходили с рельсов вагоны. Машинисты вдруг останавливали в лесу поезда, и партизаны, перебив охрану, раздавали крестьянам отнятый у них немцами скот. Создавались вооруженные рабочие дружины.
Не отставала от взрослых и детвора. Частенько можно было увидеть кого-нибудь из Миколкиных приятелей на подножках вагонов. И не просто катались они, а подсыпали в буксы вагонов песок, разливали у кондукторов и смазчиков мазут, чтобы нечем было смазывать колеса.
Всей этой борьбой рабочих руководили большевики. Такие, как Миколкин отец, — помощник машиниста Андрей. Он скрывался в подполье, и даже самые близкие его товарищи порой удивлялись, как умеет он ускользать прямо из-под носа немецких сыщиков.
В ответ на лютые зверства кайзеровских солдат поднимались рабочие на решительный бой. И тогда начали понимать враги, что не сломить им рабочей силы.
Вот и теперь получил Семка-матрос записку из города. Не простую записку, зашифрованную. Прочитал он ее, задумался. Созвал на совет партизан своих. И деда Астапа пригласил, и Миколку. И услышал Миколка, что предстоит отряду совершить налет на город и на станцию, чтобы проучить зарвавшихся пришельцев. Думу думали партизаны, решали, как им нападать на вражеский гарнизон.
До полночи не давал Миколка покоя деду разными своими советами. Надоел даже.
Деду Астапу было лестно, что советовался с ним Семка-матрос, и сердито отмахивался он от Миколки:
— Отцепись ты от меня! Мал еще военные дела вершить! Тебе вон по воронам из карабина палить да штыком канавки в песке копать…
И кивнул на Миколкино боевое оружие, на штык трофейный. Обиделся Миколка, даже рассердился на деда и пренебрежительно ответил ему:
— А ты, видать, не так уж и хорошо знаешь меня! Может, я воевать умею почище кого другого… Вспомни, кто спал возле пакгауза, а кто в пакгауз пробрался и людей освободил? Ага! Припоминаешь! Ну, а кто ухо кавалерийскому скакуну начисто саблей отбрил?
Скривил губы дед Астап, задетый за живое, на попятную пошел, стал искать примирения с Миколкой:
— Ну и чего это ты разошелся так! Разве я говорил, что храбрости у тебя нету? Никогда такое и в голову мне не придет… Ну давай, выкладывай, что ты там надумал?
— А вот и надумал…
И поведал Миколка деду Астапу свой план.
— Видишь ли, дедусь, сил у нас еще маловато да оружия не ахти как много… Не пойдем мы на хитрость, ничего путного и не получится, пожалуй!
Был Миколкин план очень простым. Забираясь на сосну, Миколка частенько видел, как проплывали по Днепру пароходы. На мачтах у них трепетали на ветру немецкие флаги, а на палубах были видны кайзеровские солдаты с пулеметами. На иных пароходах были установлены даже орудия.
— Раздобыть бы нам такой пароходишко, а там уж дали б мы чесу немчуре… — восторженно прошептал Миколка.
— А что ты думаешь! — увлекся планом дед Астап. — Да ты у меня почище Наполеона!.. Да что там Наполеон!.. Ты просто, ну, как сказать…
— Сын большевика, — подсказал Миколка.
— Так оно и есть! — согласился дед Астап и пошел поговорить по душам с Семкой-матросом.
А с утра отправились дед Астап с Миколкой на разведку в город. Запрягли они лошадь в самую обыкновенную крестьянскую телегу, вскинули полмешка муки, прихватили десяток яиц. Дед еще и петуха раздобыл для такой важной боевой операции. И все это делалось, чтобы немцы приняли наших разведчиков за деревенских людей, направляющихся в город на базар.
И поехали.
До города добрались без особых приключений. Только один раз, правда, задержали их немецкие патрульные и хотели было в обоз погнать. Да пригодились прихваченные на всякий случай яйца. Сунул их дед Астап солдатам, те и пропустили телегу дальше.
Так и уехали.
Чтобы не думать не гадать, что делать с мукой и прочими припасами, решили завернуть на станцию и отдать все Миколкиной матери.
— Небось, забыла уже, как хлеб пахнет… Расплакалась Миколкина мать от нежданной этой встречи.