Милая, это я!
Шрифт:
— Да-да, конечно. Как хочешь… — Он пожал плечами. И вдруг нахмурился, уставившись на пассажирское сиденье. — А что это за история с черным париком? Только не говори мне, что ты в нем посылки возишь.
Рей отскочил, когда она нажала на газ. Кейти знала, что на сей раз действительно была права. И она в самом деле ненавидела Рея в эти минуты. Ведь он обещал, обещал не вмешиваться…
«Тойота» выскочила на скоростную автостраду и помчалась к уединенной вилле мадам Шарман.
Кейти пыталась не думать о Рее Моралесе, но он снова и снова возникал перед ее мысленным взором. Что ж, он сам виноват — так старался защитить ее, так заботился
Но искал ли он ее или встретил случайно? Если искал, то почему же раньше не узнал, где она живет?
Кейти сделала крутой поворот и поехала по извилистой дороге, ведущей к холмам. Остановившись у виллы в тени алых бугенвиллей, она поправила свои черные космы в стиле Эльвиры, повелительницы тьмы. Затем надела поверх парика огромную, изрядно поношенную шляпу, которую отыскала у старьевщика, и со вздохом выбралась из машина — пакеты для мадам с каждой поездкой становились все тяжелее.
Прежде чем Кейти успела позвонить, на пороге возникла хозяйка — в вихре лавандового шифона и пурпурных вуалей.
— Вы очень добры, что выслушиваете мои жалобы, — проговорила Кейти. — У меня так мало опыта общения с мужчинами, мадам. Я просто не знаю, что делать.
— Ах, cherie, [15] мужчины все одинаковые, — сказала мадам, утрируя свой якобы французский акцент. Закрыв глаза, она приложила ладонь ко лбу. — Так этот сильный мужчина… он всегда говорит тебе, что делать?
15
Милая (фр.).
— Он обращается со мной так, как будто я умственно отсталая. Ему не нравится, что я слишком много зарабатываю, мадам. Представляете?
– Ну, моя дорогая, если денег и в самом деле слишком много, то могут возникнуть вопросы.
– Но ему не только это не нравится. — Голос Кейти зазвенел. — Где я живу — это тоже его интересует. И моя одежда ему не нравится. Ему вообще ничего не нравится!
— А может, он немного… не в себе?
— О нет, мадам. Ничего подобного. Я думаю, он просто беспокоится за меня — слишком уж беспокоится. А мне нужна свобода. И еще… — Кейти помолчала. — Он не стал заниматься со мной любовью.
Мадам внимательно посмотрела на девушку.
— А он не… Как вы, американцы, это называете? — Она покачала рукой из стороны в сторону. — С ним все в порядке?
— Нет-нет, тестостерона у него хватит на десятерых мужчин. Но когда он понял, что я никогда… Ну, вы понимаете…
– Ах, галантный сильный мужчина. Разрывает вас своей страстью, да? О мужчины… Эти несчастные всегда принуждают нас страдать. Ревность, боль… — Мадам вздохнула.
— Значит, мне ничего не остается, кроме страдания, ревности и боли? — спросила Кейти, едва удержавшись от улыбки, — мадам любила покрасоваться, особенно перед благодарной аудиторией.
— Non, mais non, mon cher. [16] — Мадам со стуком поставила на столик свой джин с тоником. — Избежав мук I'amour, ты утратишь исступленный восторг, la passion j-randc. [17] Что тогда жизнь, а, Кэти? Сухая, ненужная шелуха. Никакого сока.
— Так, значит, мадам, вы все-таки рекомендуете мне принять его приглашение пообедать? И советуете заняться с ним любовью?
Мадам кивнула:
— Только не стоит облегчать ему жизнь, пусть преодолевает трудности. Он должен заплатить, n'cest pas, [18] моя дорогая Кэти? Теперь пусть страдает и принимает твои условия.
16
Нет-нет, мой друг (фр.).
17
Великая страсть (фр.).
18
Не так ли (фр.).
Кейти поднялась и схватила свою шляпу.
— Благодарю вас, мадам.
Мадам Шарман рыгнула и энергично закивала:
— Да-да, моя милая, пусть теперь принимает твои условия.
Последнюю фразу мадам произнесла уже без акцента — очевидно, ее «французский» акцент растворился в тонике.
Стрелки часов показывали пять вечера, когда Рей, наконец-то собравшись с духом, взялся за телефон.
— Привет, Кейти. Салли Бао дала мне твой номер. — Рей потел, как влюбленный старшеклассник. — Что? Это я, Рей. Рей Моралес. Небольшое недоразумение сегодня днем — это же не конец? Я забуду про парик. Да-да, конечно. Вот увидишь, Кейти, все будет, как ты захочешь. Не хочешь обедать? Что ж, тогда никаких обедов. — Рей опустился на стул. — Лучше посидеть сегодня дома? Договорились. Я могу принести пиццу и какое-нибудь видео. Почему не желаешь?
Со вздохом Рей положил трубку на аппарат и тут же снова снял ее и набрал номер.
— «Пицца кальенте»? Супергигант на дом, пожалуйста, и положите побольше чорисо. [19] Моралес. Рауль Моралес.
Рей смотрел, как его напарник дожевывает последний кусок. Стив Джонсон облизал пальцы и рыгнул.
— Принеси мне пиццу — и я за тобой куда хочешь пойду. Кто бы это женщинам объяснил…
Белокурый парик Морин красовался на абажуре номера 117, туфли на шпильках валялись под стулом.
19
Испанская сырокопченая колбаса.
— Ну, Рей, пей пиво и рассказывай мне про свои печали.
— Не понимаю, Джонсон, с какой стати мне тебе все рассказывать.
— Я умею держать язык за зубами и даю отличные советы, сам знаешь.
Рей допил пиво и бросил банку в корзину для мусора.
— Я глаз с нее не спускал. Потом, однажды ночью, все случилось. О Боже, мы едва не… В общем, едва не спятили. Почти утратили контроль. Мы оба.
— И что? Она зажгла знак «проезд воспрещен»? Любимая уловка — либо кольцо, либо держись подальше?
— Ничего такого. Да я бы и не возражал против кольца. Может быть. В будущем.
— Да, плохи твои дела, Большой Рей. — Стив вытер губы салфеткой. — Только не говори об этом парням — засмеют. Но что до меня, то мне семейная жизнь нравится.
— И мне она, может быть, тоже понравилась бы, Стиви. А той ночью… — Рей потупился.
Стив усмехнулся:
— Похоже на то, что она хочет дождаться свадьбы. Что ж, такое и сейчас иногда случается. Так, значит, она сказала «нет»?