Милая маленькая игрушка
Шрифт:
Мои глаза резко открываются, когда я напрягаюсь, эротические толчки Ильи внезапно кажутся насилием. Я вне себя от ярости. Я никогда раньше не хотела его ударить, но внезапно моя ладонь пульсирует от желания наброситься на него так же больно, как он набрасывается на меня.
— «Безопасно». — Слово срывается с моих губ, словно смертный приговор.
Илья тут же останавливается. Намек на замешательство мелькает в его темных глазах, а его жесткое выражение лица превращается во что-то нечитаемое, но он медленно отстраняется от меня, отпуская меня, когда отступает. Я позволяю ему, мои ноги падают с его талии, когда я сажусь и соскальзываю с обеденного стола. Мое тело напряжено, когда я прохожу мимо него, чтобы забрать свои джинсы и грубо натянуть их обратно. Я не заморачиваюсь
И все это время Илья внимательно наблюдает за мной, его выражение лица где-то между потерянностью и разочарованием. Когда я бросаю ему штаны, он натягивает их, не говоря ни слова.
Мне очень хочется пойти в свою комнату и хлопнуть дверью. Оставить его здесь, чтобы он подумал о своем поведении. Но я не могу заставить себя молчать. Как только он наконец надевает джинсы, я наконец могу собраться с мыслями, чтобы заговорить. Но прежде чем я успеваю открыть рот, он нарушает ледяную тишину.
— Ты никогда раньше не использовала наше стоп-слово. Я тебя обидел? — Его тон выдает все эмоции, которые я не могу прочитать на его лице — беспокойство, боль, замешательство, удивление, даже намек на предательство.
Это так богато, когда его недоверие ко мне так глубоко ранит.
— Ты злишься и вымещаешь на мне свой гнев, и мне это не нравится, — шиплю я. Мой голос дрожит, и я понимаю, что вот-вот расплачусь, что только злит меня еще больше.
— Я не…
— Не отрицай этого! — Мой пульс учащается, когда я впадаю в ярость, и рот Ильи захлопывается. — Ты хотел причинить мне боль, потому что тебе не понравилось то, что я сказала о ваших отношениях с Бьянкой, хотя я просто пыталась помочь. И что, ты думаешь, что балетное представление может искупить это? Но сейчас происходит то же самое! Ты наказал меня за то, чего я не делала тогда, и сейчас наказываешь, за то, о чем я даже не думала. Ты обращаешься со мной так, будто я флиртовала с Трентом прямо у тебя на глазах, что просто глупо, потому что Трент меня вообще не привлекает. Я застряла с ним, Илья. И я просто пыталась показать тебе, насколько он мне непривлекателен на самом деле. Но ты ведешь себя так, будто я пускала по нему слюни! — Я на грани гипервентиляции, когда делаю глубокие вдохи в попытке успокоиться.
И к моему полному изумлению, лицо Ильи смягчается. Напряжение спадает с его плеч, когда борьба покидает его, и когда его маска спадает, я не могу сдержать свой гнев.
— Ты права. Мне жаль.
Несколько долгих мгновений я не знаю, что сказать. Мои кулаки, сжатые по бокам, расслабляются, а пульс возвращается к более ровному темпу. И когда Илья осторожно подходит ко мне, я не отступаю. Я чувствую тепло, исходящее от его все еще голой груди, когда он сокращает расстояние между нами, и его темные глаза умоляют меня, когда он медленно поднимает свою большую руку. Его костяшки слегка касаются моей щеки, а мои ресницы трепещут, когда мои веки опускаются.
Нежное прикосновение кончиков его пальцев, расчесывающих мои волосы, вызывает покалывание по позвоночнику, и я заставляю себя встретиться с ним взглядом, хотя мое тело просто хочет подчиниться его ласке.
— Простишь меня? — Бормочет он.
У меня перехватывает дыхание, и я безмолвно киваю, очарованная его подавляющим присутствием. Он наклоняется для редкого поцелуя, и его губы слегка касаются моих. Это, больше всего, я связываю с его искренностью. Как практика, он, кажется, отделяет интимность поцелуя от нашего секса, что делает момент, когда наши губы встречаются, еще более электрическим. Мое сердце колотится, а затем я обхватываю руками его шею, притягивая его ближе, чтобы углубить поцелуй. Я не могу насытиться терпким вкусом его губ, их теплом, когда они исследуют мои, раздвигая их, чтобы провести языком по моему рту.
Руки Ильи обхватывают мою талию, и когда он поднимает меня с ног, я обвиваю ногами его бедра. Он осторожно несет меня, когда на этот раз ведет к дивану и медленно опускается на него, так что я сижу на нем.
Я не прерываю контакта с его непреклонными губами, и мои пальцы расчесывают его темные
— Мне нужен ты внутри меня, — бормочу я ему в губы.
Одним плавным движением Илья снимает мой свитер через голову и отбрасывает его в сторону. Затем его руки обхватывают меня, прижимая мои голые соски к своей твердой груди, когда он перемещает меня, укладывая меня на диван. Его губы целуют дорожку между моей грудью и вниз к моему пупку, пока его пальцы ловко расстегивают мои джинсы и стягивают с меня обтягивающую ткань во второй раз. Его джинсы быстро следуют следом, приземляясь кучей на пол.
Я жадно раздвигаю ноги для него, и когда его бедра совмещаются с моими, я закидываю свои лодыжки за его спину, чтобы помочь ему войти в меня. Его толстая длина растягивает меня, когда он входит в меня медленно, нежно, заставляя меня чувствовать каждый его славный дюйм.
— О, боже, да! — Задыхаюсь я, мои руки бродят по плоскостям его груди, пока я наслаждаюсь ощущением его веса, прижимающего меня к земле, его члена, набухающего в моих глубинах.
Рука Ильи движется вверх по моему телу, его пальцы исследуют мою плоть, когда он медленно поднимает мою руку над моей головой и прижимает ее там. Затем он делает то же самое с моей другой рукой. Это новая форма сдерживания меня, почти как наша игра в связывание, и все же, когда наши пальцы переплетаются, это каким-то образом кажется намного более интимным. Я чувствую напряжение в его теле, когда его захват сжимается, сцепляя наши ладони вместе. А губы Ильи находят нежное место у основания моей шеи, когда он всасывает плоть между своими зубами. Оставят след, но мне все равно. Он сводит меня с ума, хотя сам почти не двигается.
Его бедра медленно покачиваются, когда он отходит всего на дюйм, прежде чем снова глубоко войти в меня, и контакт между нашими бедрами стал таким интенсивным, что я чувствую электрические разряды удовольствия каждый раз, когда он двигается. Если это примирительный секс, который кажется опасно близким к настоящему, я готова бороться с Ильей каждый день своей жизни. Это так чертовски хорошо, что я готова взорваться, хотя мы только начали.
— Бляя… — Когда я распадаюсь на части рядом с ним, я чувствую, что могу просто покинуть свое тело. Я испускаю необузданный крик экстаза, когда падаю через край в небытие. Каждый дюйм меня покалывает от эйфорического облегчения, когда я кончаю, пульсируя вокруг члена Ильи, даже когда я чувствую, как он взрывается внутри меня, его горячее семя наполняет меня глубоко удовлетворяющим образом.
Мы содрогаемся вместе, оба хватая ртом воздух, когда наши груди прижимаются друг к другу, удерживая тлеющее тепло между нами. Илья замирает, когда его оргазм утоляет его член, глубоко погруженный во мне, так что он может чувствовать каждый последний толчок, который заставляет меня дергаться вокруг него. И когда я наконец заканчиваю, удовлетворение, которое заменяет мое облегчение, подобно теплому одеялу, окутывает меня и заставляет уснуть от удовольствия.
Это было нечто совершенно иное, чем любой секс, который был у нас с Ильей до сих пор. Это было личное, эмоциональное и гораздо более интенсивное, чем любой из множества оргазмов, которые у меня были в прошлом. Я нахожу, что я рада, что настояла на встрече Ильи с Трентом. Это был правильный выбор. Потому что это вынесло на свет беспокойство Ильи, о существовании которого я даже не подозревала до сих пор. Но более того, это также ощущается как начало чего-то более глубокого. Сегодняшний день доказал, что мы можем иметь разногласия и все еще уважать друг друга достаточно, чтобы справиться с ними.