Милая маленькая игрушка
Шрифт:
Поездка на машине обратно к дому Уитни проходит в полной тишине, каждый из нас погружен в свои мысли, и даже к тому времени, как мы добираемся до ее квартиры, она, кажется, отвлечена судьбой своей подруги. Уитни несколько раз достает свой мобильный телефон и начинает набирать сообщение, колеблется, яростно грызет ноготь большого пальца, а затем меняет решение и засовывает телефон обратно в карман, так и не отправив то, что написала. Мучительно наблюдать, насколько Уитни тревожится из-за своей подруги. Я никогда не видел ее такой расстроенной, и это тревожит.
Наконец, я больше не могу. Решив нарушить свое строгое
— Слушай, moya feya, в моем мире девушки все время привыкают. Аня переживет это, и она выйдет с хорошей компенсацией за это. Это может быть трудно увидеть, но это не твоя вина, и это не будет длиться вечно.
Глаза Уитни остаются опущенными, когда она бормочет:
— Я просто хочу защитить Аню. Она напоминает мне более мягкую, более уязвимую меня до встречи с тобой, и я хотела бы что-то сделать для нее. — Наконец, она поднимает взгляд, чтобы встретиться со мной глазами. — Я знала, что Аня уже некоторое время отвергает Николо. Она не хочет быть с ним. А потом, после осеннего показа, он… он сломал руку ее партнеру. Думаю, именно это в конце концов заставило ее согласиться пойти с ним на свидание, но, боже, Илья, она выглядела такой напуганной, — выдыхает Уитни, и слезы тихо катятся по ее щекам.
Укол вины скручивает мне живот от осознания того, что я оставил ее подругу в руках того, кто может быть таким жестоким. Но я знаю, что сделал правильный выбор.
— Если бы он посмел прикоснуться к ней на моей территории, я бы не колеблясь избил этого негодяя до крови. Но здесь? Мои руки связаны. Его семья может отомстить моей сестре. Моему клану. Черт, даже просто присутствие его питомца с нами в «Инкогнито» могло бы начать кровавую вражду. Ты должна была сказать мне, кто ее благодетель. Я предупреждал тебя, что ступаю по тонкому льду, отпуская свою сестру в Роузхилл, и вообще находясь на территории Маркетти. Мне повезет, если Николо решит проигнорировать то, что я включил его женщину прямо в нашу сцену сегодня вечером.
Она не спорит со мной. Вместо этого Уитни выглядит побежденной, опуская голову. Я тяжело вздыхаю, отпуская одну из ее рук, чтобы провести пальцами по волосам.
— Может быть, ты не создана для нашего соглашения. Может быть, ты больше похожа на Аню, чем мы оба думали. — Мне больно это говорить, но Уитни, похоже, не до конца осознает опасности моего мира. Она видит это индивидуально для своей подруги, но, когда дело доходит до дела, тот же человек, который вытащил Аню из нашей комнаты в клубе, тот, кто решает, желанный ли я в Северном Чикаго, и что можно сделать, чтобы послать сообщение, если я не буду желанным гостем.
Уитни резко поднимает голову и встречает мой взгляд свирепым взглядом.
— Я достаточно сильна для всего, — категорично говорит она.
Я внимательно изучаю ее, не зная, куда идти дальше. Было бы безопаснее всего разорвать отношения с Уитни. Она слишком тесно связана с Аней, которая находится во власти Николо Маркетти, и как пахан моей Братвы, я обязан защищать свой клан. Но мысль о том, чтобы прекратить мое соглашение с Уитни прямо здесь и сейчас, оставляет ледяную пустоту в моей груди.
— Мы можем сохранить соглашение, — неуверенно соглашаюсь я. — Но ты должна быть полностью честна со мной в будущем. Больше не
Уитни молча кивает, ее слезы продолжают течь по щекам. Подняв руку, я нежно поглаживаю влагу с ее кожи, желая сделать больше, чтобы утешить ее. Молча я добавляю еще одно условие для себя. Мне нужно быть осторожным, чтобы не зайти слишком далеко. Как бы я ни пытался это отрицать, я начинаю что-то чувствовать к Уитни, и мне нужно оставаться объективным по отношению к ней. Иначе она станет слабостью, которую я не могу себе позволить.
— Пойдем, приготовимся ко сну.
Она встает с дивана вместе со мной, и я осторожно веду ее в спальню. Мы переодеваемся и завершаем нашу ночную ванную в тишине, затем забираемся под одеяло. Я притягиваю Уитни к себе, прижимая ее к своей груди, пытаясь удержать ее в целости и сохранности. И впервые с тех пор, как я ее встретил, я провожу ночь с Уитни, не занимаясь с ней сексом. Я пытаюсь убедить себя, что это потому, что ее не будет весело трахать, когда она так отвлечена своей подругой — что правда — но я также беспокоюсь за ее психическое состояние, и я не могу заставить себя оставить ее одну сегодня вечером.
23
УИТНИ
В течение следующих нескольких недель я нахожусь в путанице эмоций, что заставляет меня чувствовать себя слабой и уязвимой. Я не могу выкинуть из головы образ Николо, вытаскивающего Аню из комнаты. И все же, это каким-то образом кажется поворотным моментом в их борьбе. Я бы не сказала, что Аня выглядит счастливой. В ее голубых глазах всегда была глубокая печаль, которая только усилилась из-за насилия со стороны Николо. Но в последние несколько раз, когда я спрашивала, как она держится, Аня говорила, что все становится лучше. Что она чувствует, что Николо, возможно, даже как-то меняется. По крайней мере, он меняет то, как он к ней относится. Надеюсь, это означает, что он устал от нее и скоро уберет свои когти, но что-то в том, как Аня говорит о нем, заставляет меня не быть уверенной, что свобода от Николо — это все еще то, чего она хочет.
Вдобавок ко всему, мои чувства к Илье было трудно контролировать с той ночи, когда он держал меня в своих объятиях. Мы больше об этом не говорили. Не о сцене с Аней, не о бесцеремонным способе Николо выдворить мою подругу из комнаты, и не о нежной заботе, с которой Илья обращался со мной. Мы вернулись к тем же экстравагантным свиданиям и сексу по контракту, и Илья кажется почти более далеким, чем когда-либо, но я нахожу, что мне приходится много работать, чтобы оставаться объективной по отношению к нему.
Под его холодной, отстраненной внешностью я увидела более мягкую сторону Ильи, которую я видела только проблеском, когда он говорил о своей сестре. И то, что он обращался со мной так по-доброму, когда я чувствовала, что расползаюсь по швам, оставило меня в состоянии глубокого замешательства. Я бы не назвала это любовью, я вообще не верю в эту концепцию. Но теперь, когда я думаю об Илье, моя грудь наполняется глубокой болью, которая мучительно пульсирует, и единственное облегчение, которое я могу найти, это когда я снова рядом с ним.