Миллиард секунд
Шрифт:
– Да плевать мне на эту новую телку и…
– Я дам тебе номер отличного врача, проверит-перепроверит.
Не убьет, так замучает! Ладно уж, схожу к этому крутому доктору. Не люблю дурацкие поликлиники, но, честно, мне уже самому любопытно. С какого перепугу я могу быть нездоров? Всю жизнь ощущал себя самым настоящим огурчиком, даже с того света меня достали, а тут какое-то зачатие не выходит. Выйдет все. И эти долбаные справки швырну в лицо Янке! Докажу, что она зря нам обоим мозги парила! А потом оставлю – с ее же ошибками и предрассудками!
Раз
Глава 3. Диагноз
– Как это – бесплоден?
– Вот так. Видите анализы? Ваши сперматозоиды не способны на оплодотворение яйцеклетки. Вы не можете иметь детей. Сочувствую.
Вот я и пошел на следующей неделе по совету друга в лучшую клинику столицы. Точнее, в центр планирования семьи. Лучше бы дома остался, чем такие замечательные новости слушать!
Внимательно смотрю на миловидную женщину лет сорока, стараюсь найти в ее глазах хоть каплю лжи или хотя бы сарказма. Вдруг разыграть решила? Но это не так, и бумажки, лежащие передо мной на столе, лишь подтверждают диагноз. Какая активность у сперматозоидов? Что эта циферка означает? Не знаю. Ни хрена не разбираюсь в научных терминах.
– Ничего сделать нельзя?
– Могу предложить пройти лечение, но это займет не один год. Не факт, что вы достигнете результата. Вам решать.
Я вроде говорил, что не особо горел желанием иметь детей? Нет, не так. Я не придавал этому такого уж огромного значения, в отличие от Яны, но сама мысль о том, что я никогда не смогу подержать в руках собственного ребенка, особой радости не приносила.
Представьте, вот вы живете себе, живете, строите карьеру, влюбляетесь и думаете, что там, впереди, еще полно времени. И когда-нибудь вы будете держать на руках дочку или сына и показывать свои картины.
Но в моем случае этого «когда-нибудь» никогда не случится. Или же…
– Хрен с вами, давайте лечение.
Думаю, не стоит говорить, что диета и запрет на курение возобновились. Хорошо, что в санаторий не отправили, как какого-нибудь старпера.
Но все же закуриваю, стоит только покинуть стены больницы.
Вредно? Плевать. Здесь нельзя курить? Плевать. Облака сигаретного дыма успокаивают, создают некое подобие релакса, а это мне как раз и требуется. Самовнушение. Закуриваю вторую. Третью. Но напряжение и скованность никуда не уходят. Как и мысли, которые никогда в жизни не возникли бы вплоть до этого момента.
– Олег? – окликает знакомый нежный голос.
Вы что, издеваетесь надо мной? Эй, кто там наверху нашими жизнями заправляет? Тебе делать, что ли, нечего? Почему именно сейчас надо было столкнуть меня с Яной? И с этим Глебом! Специально, да? Чтобы я лицо ему начистил, а эту женщину назвал шлюхой? Не представляете, как язык и кулаки чешутся. И плевать, что сердце в груди застучало быстрее, стоило только нежный голос бывшей услышать.
И стоят эти два голубка под руку, как идеальная пара с обложки, напечатанной для завистливых домохозяек. Даже тон одежды одинаковый подобрали – небесно-голубой.
– Прости, я спешу!
– Олег, подожди, – Яна хватает меня за руку. Касается нежными пальцами моего грубого запястья. Как тогда, когда мы ссорились, а я хотел выйти на балкон покурить, и бархатистость ее рук и пронзительный, даже умоляющий взгляд останавливали меня. Но не сейчас. – Как ты?
А что, не видишь? Ты меня кинула, упрекала в отсутствии детей, а теперь спрашиваешь, как дела! Да еще и глазами своими по лицу шаришь, дабы увидеть подтверждение моего падения. Словно знала диагноз наперед.
Но как бы ты ни старалась, я скрою от тебя все признаки, буду врать, сколько понадобится, лишь бы снова твои аккуратные туфельки на длинной шпильке не впились мне в сердце и не проткнули его насквозь.
– Мне. Надо. Идти.
Лучше так, чем срываться при когда-то любимой женщине. Любимой до сих пор. Их сцепленные руки действуют на меня, как красная тряпка на быка. Только, в отличие от животных, я стараюсь держаться, игнорируя внезапно возникшую перед глазами красноватую пелену, частично закрывающую мне свет в конце тоннеля. А точнее, в конце улицы, куда я сворачиваю и лечу к машине.
Опять эта пустота в груди. После встречи с Яной она чувствуется острее. Словно внутри проделали вилкой маленькие дырки. Обычно этот способ используют, чтобы мясо лучше пропеклось, а у меня складывается ощущение, что пекусь я.
«Хуже быть не может», – думаю я, заводя мотор.
«Может», – отвечает голос разума, а через пару секунд я врезаюсь во что-то очень хрусткое и пищащее. Причем так пронзительно, что даже сквозь закрытые окна слышно.
Это что еще за на хрен?
Через зеркало заднего вида видно только темное пятно на снегу. И это точно не грязь.
Глушу мотор, выхожу из машины. Практически под колесами валяется какая-то девчонка в темной куртке, похожей больше на мусорный мешок. Если бы он не шевелился, подумал бы, что дворники совсем обленились и забыли за собой убрать.
– Ты что делаешь, придурок? Не видишь, я иду? – доносится до меня тот самый возмущенный «визг» из-под капюшона.
Знаете, картина достаточно знакомая. Вот прям ностальгия какая-то чувствуется. Тот же мусорный мешок, тот же голосок звонкий, слипшиеся пряди темных волос и личико, спрятанное под капюшоном. А нет, уже не спрятанное.
– Жива? Не ранена?
– Нет, блин, просто так валяюсь! Жива, скажи спасибо… ай! – девчонка осторожно дотрагивается до своего локтя. Симулянтка! В больницу не отвезу, денег не дам! Знаю я вас – охотниц за деньгами!
– Давай помогу, – наклоняюсь и поднимаю ее, подхватив подмышки.
– Не надо! Без тебя справлюсь, Шумахер хренов!
– За языком следи!
– Ты мне руку сломал! Эй! – пищит она, когда я резко поднимаю грязный рукав и осматриваю «травму». Прощупываю то место, где предположительно сломана рука. Вроде ничего критичного, от боли не кривится, даже рукой шевелить может. Пустобрешка!