Миллиметрин (сборник)
Шрифт:
Для этого и дудка была не нужна.
А Потапова оказалась смешливой дурой с нарощенными ногтями, предпочитающей оральный секс. Не то, чтобы Алексеев был против такого секса, но предаваться исключительно ему, было как-то глупо и некультурно.
Часами «Патек Филип», машиной «Майбах», парочкой вилл на Майями, огромным счётом в швейцарском банке, квартирами в Париже, Лондоне и Берлине, домиком в Ницце и личной футбольной командой Алексеев обзавёлся одним свистком.
Вторым свистком были улажены вопросы с визами, налоговой и признанием в высшем
С женщинами Алексеев решил подождать. А вдруг все они – дуры с нарощенными ногтями, предпочитающие оральный секс?! В принципе, можно было подумать и о мужчинах, но думать о них Алексеев стеснялся, имея даже «Майбах», «Патек Филип» и уважение в высшем свете.
Был ли он счастлив?!
О, да!
Правда, от мысли, что в любой момент он может получить всё, что захочет, начинало сильно тошнить и хотелось в туалет по-маленькому.
Хотелось эту дудку чем-нибудь озадачить. Чем-нибудь эдаким. Невыполнимым. Или хотя бы трудновыполнимым. Алексееву казалось, что если дудка исполнит какое-нибудь фантастическое желание, он будет более счастлив.
– Хочу на Луну, – сказал он дудке, нажарившись на пляже Ипанема и проиграв в казино Лас-Вегаса миллионное состояние.
Дудка издала такой неприличный звук, который издавал Алексеев в детстве после бабушкиного горохового супа.
– Делай, что тебе говорят, – вздохнул Алексеев и тотчас же оказался на Луне.
И чуть мгновенно не сдох от страха, холода, темноты, одиночества и нехватки кислорода. В лёгких хватило воздуха ровно настолько, чтобы крикнуть: «Домой!» и дунуть в дудку, которая отозвалась радостным свистом.
– Ну, ты даёшь, – испуганно выдохнул Алексеев, оказавшись на леопардовой шкуре в своей вилле в Майами.
Экзотики расхотелось. Впрочем…
– Хочу быть президентом Соединённых Штатов, – попробовал пошутить Алексеев.
Дудка сердито свистнула, и наутро Алексеев проснулся в Белом Доме. Всё было бы ничего, но жена осталась от прежнего президента.
За три дня Алексеев так устал от президентских хлопот, что свалился с температурой. К тому же, в Белом Доме, как выяснилось, опять же, предпочитали оральный секс.
– Вертай всё обратно, – обессилено дунул в дудку Алексеев.
С этих пор он стал осторожен в желаниях. Более осмотрителен, что ли.
Например, он решил, что с плешью, животиком, короткими ножками и рыжей порослью на груди пора бы расстаться.
– Сделай-ка, ты меня самым красивым мужиком в мире, – попросил он дудку и весело дунул в неё.
Дудка отозвалась тихим писком.
Утром Алексеев без особого интереса рассматривал в зеркале своё отражение. Ему достались тёмные волосы, голубые глаза, безупречные бицепсы, высокий рост, гордая осанка, и взгляд с многозначительной поволокой. Его внешность была безупречна.
Был ли он счастлив?
О… да.
Он был так счастлив, что помереть хотелось.
«И чего девка так дёшево продала эту дудку?» – иногда думал он.
В его постели побывали все голливудские красотки, но и они предпочитали
Алексеев попробовал быть поп-звездой, депутатом государственной Думы, арабским шейхом, нефтяным магнатом и даже лидером международной преступной группировки. Всё это оказалось утомительно и в конечном итоге – скучно.
Однажды утром он проснулся на своей вилле с отвратительным ощущением, что он не знает, чего хотеть.
– Верни-ка ты меня домой, в хрущобу, что ли, подруга, – обратился Алексеев к дудке. – И сделай опять рыжим, плешивым, толстым и низким. Надоело видеть в зеркале этого знойного пидора.
Весело пиликнув, дудка беспрекословно исполнила странное желание.
Оказавшись в старой квартире, в своём прежнем облике, Алексеев почувствовал некоторое успокоение.
Пару дней дудка пролежала без использования. Пару дней Алексеев думал, чего бы ещё захотеть.
Может быть, вечной жизни?!
При мысли о многих миллионах лет беспечного существования у Алексеева заныло под ложечкой, и он покрылся холодным потом. Пожалуй, он подождёт с такими глобальными желаниями. Вдруг цивилизация погибнет, планета взорвётся, дудка сгниёт от старости, а он будет скитаться во Вселенной в темноте, страхе и одиночестве?
Но чего же тогда просить?! Чего желать?
Дудка успела запылиться от невостребованности на прикроватной тумбочке…
Может, попросить таланта? Только зачем?
С талантом надо работать, а работать Алексееву не хотелось.
Здоровья?! Его вроде бы и так хватает.
От бесцельного валяния на диване Алексеев начал толстеть, но просить у дудки хорошей фигуры было лень и неинтересно. Алексеев попросил собственный тренажёрный зал и пару дней с ленцой потел там под присмотром личного тренера.
– Хочешь дом в Калифорнии и голливудскую жену в жёны? – сонно спросил он тренера, когда тот надоел ему бесконечными придирками.
– Хочу, – выпучив глаза, кивнул тренер и тут же испарился по мановению дудки вместе с тренажёрным залом.
Жизнь у Алексеева, несмотря на отсутствие проблем, уверенно заходила в тупик.
Друзей не было. Любви не хотелось.
Всё это он мог получить мгновенно, по одному свистку. И от этого становилось тошно.
У него появилась привычка разговаривать с дудкой.
– Ну, хоть бы у тебя был лимит на желания! Вспомни, у твоих сородичей были ограниченные возможности! У цветика-семицветика было всего семь лепестков, Хоттабыч с каждым желанием хозяина лишался одного волоса в бороде, и их становилось всё меньше, золотая рыбка вообще была сволочь страшная – она и желания-то не очень охотно выполняла! А ты? Никакого характера. Только свистни! Хоть бы раз что-нибудь не исполнила, или исполнила бы, но не так. Всё интересней бы жить было!