Миллион черных роз
Шрифт:
— Я слушаю тебе очень внимательно, — зловеще сказала она, — рассказывай в подробностях, в какую дрянь ты вляпался на этот раз. Операция, я так понимаю, с успехом провалилась.
— Ну не то чтобы… — начал Леня.
— Ленька, не зли меня!
— Понял… Итак, нас использовали, чтобы получить папку у Аветисова. Клиент вовсе не собирался платить за нее огромные деньги. Он собирался получить папку, а потом ликвидировать свидетелей. Он назначил мне встречу, вручил портфель с деньгами, отвлекая меня от своего напарника, который в это время работал с моим автомобилем, после чего я должен был сесть в машину и взорваться. Авто взорвалось, но я вовремя сообразил из него выскочить.
«Лучше бы ты вовремя сообразил вообще не связываться с этим клиентом», — подумала Лола, но вслух спросила:
— А деньги?
— Деньги, естественно, фальшивые, — спокойно ответил Маркиз, — он же был уверен, что я через несколько минут взорвусь и не успею предъявить ему претензии.
— По-твоему, это естественно? — закричала Лола. — По-твоему, все, что случилось, естественно? Говорила я тебе не связываться с этим делом?
— Ты говорила мне вообще ни с чем не связываться, а сидеть дома и готовить тебе жаркое по-мексикански! Или воздушный пирог а-ля буше! — закричал в ответ Леня. — Кто я тебе — кухарка? Или горничная? Или прислуга за все?
— Здравствуйте, пожалуйста, я, оказывается, во всем виновата! — фыркнула Лола. — Сам лопухнулся, а я при чем?
— И вовсе я не лопухнулся, то есть лопухнулся, конечно, но не совсем, — успокоился Леня, — во-первых, я выяснил, кто такой этот неправильный клиент. Это некто Богомолов, большая шишка в мэрии. Во-вторых, он считает, что я взорвался в машине, и поэтому ни о чем не беспокоится. Я же сейчас разведаю обстановку и начну действовать. Не в моих правилах прощать такое, ты же знаешь. И очень кстати ты встретила в полиции Аветисова. Не может быть такого совпадения, что он случайно оказался мужем убитой Валерии. Стало быть, Богомолову была опасна не только папка, хранящаяся у Аветисова, но и его бывшая жена. Лола, я знаю, кто заказал Валерию Кликунец!
— Это и дураку ясно, — обиженно сказала Лола, — а ты не знаешь, кто заказал меня? Потому что если вчера я тебе не поверила, то сегодня после гибели моей дорогой «Тойоты» верю, что кто-то желает моей смерти. Леня, я боюсь!
— Я сам за тебя боюсь, — серьезно проговорил Маркиз, — значит, сделаем так. Ты сидишь дома, носа на улицу не высовываешь. В театре скажешься больной.
— Они не поверят.
— Милая! — раздраженно сказал Леня. — Я достану тебе кучу справок. Анализы покажут, что у тебя гастрит, артрит, сколиоз и педикулез! Можно еще организовать врожденное внутреннее косоглазие и воспаление коленной чашечки! Сможешь артистично хромать?
— Смогу, но боюсь, что в полиции моей внезапной хромоте не поверят, — с сомнением произнесла Лола.
— Полиция… полицию я как-то выпустил из виду, — признался Леня, — в полицию на допросы я буду сам тебя возить.
— Ты же взорвался в машине, тебе нельзя некоторое время появляться на людях!
— Загримируешь меня, в первый раз, что ли?
— Что мне еще остается делать, — уныло согласилась Лола.
На следующий день капитан Сойка входил в театр через служебный вход с обреченным выражением лица. Дело об убийстве Валерии Борисовны Кликунец явственно забуксовало на месте. Следователь Крачкин склонялся к мысли, что виновна в нем та самая Ольга Чижова, останавливало его только то, что все улики против нее косвенные, и что хороший адвокат за полчаса не оставит от них камня на камне. В том, что Ольга Чижова найдет в случае чего самого лучшего адвоката, ни следователь, ни сам капитан ни минуты не сомневались.
Несмотря на все Лолины ухищрения, скромные макияж и одежду, следователь Крачкин с первого взгляда проникся к ней глубоким недоверием, уверил себя, что распознал в Чижовой пустую и вздорную бабенку, которая вполне могла в пылу ссоры и в истерике пырнуть шпагой свою приятельницу Кликунец. Жаркие уверения Лолы в том, что между ней и Валерией не было не только любовных, но даже и самых обычных дружеских отношений, ничуть Крачкина не убедили. В его представлении все актеры и актрисы были сомнительными, морально неустойчивыми людьми.
Капитан Сойка имел более широкие взгляды, он испытывал вполне объяснимую симпатию к Лоле, как ко всякой красивой женщине, ему очень не хотелось увидеть такую красотку в камере предварительного заключения, а потом на скамье подсудимых. В конце концов, эту чокнутую мадам Кликунец мог пырнуть шпагой кто угодно. Настораживал его еще букет темно-красных роз, который валялся на трупе, но, как выяснилось, букет этот тоже был взят из гримерной Ольги Чижовой.
«Да, наш Василий Терентьевич будет праздновать победу, — думал Сойка, — розы тоже на первый взгляд указывают на виновность Чижовой. С другой же стороны, она в театре ведущая актриса, да еще и красотка, и только ей на спектакле дарят так много цветов, что она не все букеты уносит домой. Розы эти стояли у нее в гримерной второй день, так что кто угодно мог взять их».
Капитан вздохнул и потянул на себя дверь. На вахте сегодня сидела другая бабуля, вернее бабулей ее назвать язык не повернулся бы. Пожилая женщина в черном свитере, с тщательно убранными в узел совершенно седыми волосами казалась учительницей на пенсии. «Тебя с седыми прядками над нашими тетрадками…» — чуть было не запел Сойка, едва удержался.
Вахтерша обернулась и подняла глаза поверх очков, чтобы получше разглядеть вошедшего. Учитывая немалый рост капитана, ей это было трудно, поэтому она даже приподнялась со стула.
— Вы к кому, молодой человек? — строго спросила она. — Здесь служебный вход.
Капитан подошел ближе и показал служебное удостоверение.
— Ах, вот вы кто, проходите, пожалуйста…
— А я хотел бы побеседовать с вами. Давайте познакомимся и поговорим, — вежливо попросил Сойка.
Пожилая женщина решила, что если усадить Сойку рядом с собой, ей будет гораздо легче разговаривать — не надо задирать голову.
Звали ее театрально — Корделия Павловна, и Сойка в душе сначала поразился этому шекспировскому совпадению, но потом решил не обращать внимание.
— Ваша коллега, — начал капитан, — к моему глубокому сожалению, не смогла сообщить нам ничего интересного.
По лицу женщины пробежала тень, но она ничего не сказала.
— Возможно, с вами мне повезет больше, — продолжал капитан.
— Возможно, — согласилась Корделия Павловна. Злословить о коллегах было не в ее правилах.
— Убийство произошло позавчера, вы, верно, уже знаете подробности.
Старуха молча кивнула.
— И вы дежурили накануне вечером…
— Не только вечером, но и весь день, — прервала она капитана, — у нас так положено, смена по двенадцать часов, начинаем в одиннадцать утра. Заканчиваем в одиннадцать или полдвенадцатого вечера. Потом приходит ночной сторож, он запирает все двери и спит где-то там…