Миллион черных роз
Шрифт:
Аветисов захихикал своей собственной дежурной шутке и взглянул на посетителя, как бы приглашая того посмеяться вместе с ним.
— Я к вам по совершенно другому делу! — повысил голос Маркиз, чтобы прервать разговорившегося Аветисова.
— Да? — наконец расслышал тот. — А что же вы…
— Да вы мне слова не дали сказать!
— А по какому же вы вопросу?
— Вам что-нибудь говорит фамилия Богомолов?
— Как, простите? — переспросил Аветисов, и глаза его испуганно забегали, а руки принялись нервно вертеть
— Богомолов. Сергей Никитич Богомолов.
— Нет, простите, никогда не приходилось слышать.
Глаза Николая Афанасьевича остановились, и в них застыла взрывоопасная смесь подозрительности и страха.
— Врете, Николай Афанасьевич! Вы очень даже хорошо знаете, кто такой Богомолов — председатель комитета по финансам…
— Ах, этот! — глаза Аветисова снова забегали. — Ну, конечно, кто же о нем не знает! Его все в городе знают, и я тоже… не лично, конечно, он слишком большой человек, а только понаслышке…
— Опять ведь врете! Вы его очень даже лично знаете и пытались одно время шантажировать…
— Ничего я не знаю! — взвизгнул Аветисов. — Что вам от меня нужно? Вы проникли ко мне обманом, под видом клиента…
— А вот и нет! — Леня повысил голос и подбавил в него металла. — Я вовсе вам не говорил, что я потенциальный клиент, это вы меня даже слушать не стали… А насчет того, что мне от вас нужно — это пожалуйста, это ради бога. Между прочим, Николай Афанасьевич, я вам хочу помочь.
— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! — Аветисов перешел с визга на полузадушенный хрип.
— И опять ошибаетесь! Боюсь, что без моей помощи вам угрожает очень большая опасность!
— Убирайтесь прочь! Кто вы вообще такой, откуда взялись на мою голову?
— Ну вы уж, Николай Афанасьевич, как-нибудь определитесь, — Леня сделал вид, что собирается встать и уйти, — либо вы хотите, чтобы я немедленно ушел, либо задаете мне свои вопросы.
— Кто вы такой? — повторил Аветисов.
— А вот это вас должно интересовать в последнюю очередь, — Леня криво усмехнулся, — гораздо важнее сейчас другое. Вы шантажировали Богомолова…
— Никого я не шантажировал! — прохрипел Николай Афанасьевич, но Леня только брезгливо поморщился и продолжил:
— Вы его шантажировали, ваш шантаж провалился, но вы о нем что-то знаете, а значит — вы для него опасны… А вам отлично известно, что быть опасным для такого человека — крайне вредно для здоровья…
— Вы ошибаетесь… Вы меня с кем-то путаете… Я ничего не знаю… — Аветисов совсем спал с лица и почти сполз с кресла.
— Повторяетесь, Николай Афанасьевич! — Маркиз придвинулся еще ближе к столу и под влиянием неожиданного озарения выпалил:
— Он вас не оставит в живых! Думаю, он вас уже заказал! Судьба Валерии Борисовны вас ничему не научила?
На Аветисова страшно было смотреть. Лицо его сделалось землисто-серым, челюсть отвисла. С трудом собравшись с силами, он проговорил:
— Откуда вы знаете про Валерию?
— Да уж знаю! — Леня держался уверенно, стараясь не упустить инициативу.
Однако Аветисов собрался с силами и снова замкнулся.
— Я не имею никакого отношения к делам своей бывшей жены.
— Это мне вы можете говорить все, что угодно, — Маркиз развивал наступление, — с Богомоловым никакие отговорки вам не помогут, и, честно говоря, за вашу жизнь я не дам ломаного гроша…
— Что же мне делать? — простонал Аветисов.
В глубине души Маркиз понимал, что вряд ли Богомолов будет убивать Аветисова: если вслед за смертью Валерии Кликунец погибнет ее бывший муж, полиция не сможет не связать эти два убийства, и тем самым выйдет на их вероятную причину. Далее сработает классический принцип «кому выгодно»… Короче, в действительности то, что Аветисов все еще жив, обозначает, что он почти в безопасности. Но в интересах Маркиза было запугать Николая Афанасьевича, чтобы заставить его говорить.
— Что мне делать? — повторил Аветисов.
— Рассказать мне все, что вы знаете, — продолжал нажимать Маркиз в стиле следователя из старого советского фильма.
— Это Валерия, — простонал Аветисов, — это ее идея…
— Дурной тон — валить все на женщину, — скривился Маркиз, — тем более — на женщину, которой уже нет в живых!
— Она работала в фирме, через которую Богомолов обделывал свои дела… Отмывал деньги и прочее в том же духе…
— Что за фирма? — уточнил Маркиз.
— Название ничего вам не скажет…
— И все-таки!
— Фирма называлась «Уникорн».
— Что значит называлась? — уточнил Маркиз, и вдруг его снова посетило озарение. — Вы закрыли эту фирму по своему пресловутому «второму способу»?
— Да, — потупился Аветисов, как школьник, в портфеле которого отец нашел пачку сигарет.
— Ну вы даете! — поразился Маркиз. — И после этого надеялись, что Богомолов вас оставит в покое? Честно говоря, я удивляюсь, почему вы до сих пор живы!
— Что же мне делать? Что мне делать? — восклицал Аветисов, ломая руки и оглядываясь, как будто надеялся найти ответ на стенах своего кабинета.
— Соблюдать достоинство! — отрезал Маркиз.
— Обожаю средиземноморскую кухню! — промурлыкал Рудик Штейнман, ловко управляясь с огромной порцией паэльи.
На этот раз он назначил Маркизу встречу в ресторане «Коррида», где подавали в основном, как нетрудно догадаться по названию, испанские блюда, а интерьер украшали плакаты с портретами знаменитых тореадоров и исполнителей фламенко, а также шпаги, мулеты и прочие атрибуты боя быков.
Маркиз уныло ковырялся в своей тарелке. Его раздражали неочищенные креветки и мидии в ракушках, а Рудик на этот раз сделал заказ, не спросив его мнения.