Миллион черных роз
Шрифт:
— Она мне не жена! — взвизгнул Аветисов. — Мы развелись с ней очень давно! Наш брак был кошмаром для обоих! Можете себе представить, как мужчина, я совершенно ее не интересовал!
— Скажите пожалуйста! — вежливо посочувствовал Маркиз. — Бывают же такие удивительные женщины!
— Потом-то она дала себе волю, полностью сменила ориентацию… Оказывается, ее всегда привлекали женщины…
— А вы-то небось мучились, не могли понять, чем же вы ее не устраиваете, — поддакивал Маркиз.
— Стерва какая! — неожиданно встряла в разговор Асунта, до сих пор молча слушавшая разговор.
— Выйди отсюда! — не поворачивая головы, приказал Аветисов.
— Только я очень прошу вас, никаких хрустальных ваз, никаких вооруженных нападений, никакого терроризма… Уверяю вас, я не причиню вашему дорогому шефу никакого вреда!
— Выйди! — лаконично повторил Николай Афанасьевич.
— Тем не менее после развода вы сохранили все же со своей бывшей женой какое-то подобие приличных отношений, иначе она к вам ни за что не обратилась бы с такой деликатной просьбой… — продолжил Маркиз, едва за темпераментной секретаршей захлопнулась дверь.
— Ну да, мы разошлись с ней, как интеллигентные люди, без скандала, — подтвердил Аветисов.
«Еще бы тебе с ней скандалить, когда покойная была так богата, небось и тебе денег подкидывала на баб да на рестораны…» — сердито думал Маркиз.
Сидящий перед ним потеющий от страха мужчина не вызывал у него положительных эмоций, а только презрение. Во-первых, он был шантажистом, что само по себе отвратительно, а во-вторых, он был законченным идиотом, поскольку решился шантажировать такого могущественного и беспринципного человека, как Богомолов, совершенно не подумав о безопасности своей бывшей жены. И вот результат: мадам Кликунец мертва, хотя вовсе не имела намерений причинить Богомолову вред, а этот трусливый козел жив и находится в относительной безопасности. Если, конечно, по собственной глупости не навлечет сам на себя беды.
— Стало быть, ваша бывшая, ныне покойная, жена Валерия была женщиной состоятельной… — интонация его отнюдь не была вопросительной, но тем не менее Аветисов часто закивал:
— Да-да, денег у нее от той операции наверняка осталось вполне достаточно… но я понятия не имею, где они. Я вообще никогда не бывал у нее дома и не знаю, что сейчас с ее делами.
— У нее есть родственники? — рассеянно спросил Маркиз, его не очень занимал этот вопрос.
— К-кажется… я не в курсе… мы ведь уже давно с ней в разводе… встречались раз в месяц…
— Понятно, — осенило Маркиза, — она вам выплачивала денежки за хранение папки. А вы, стало быть, захотели еще денежек, мало вам было того, что от жены получали… Ну, ты и гнида! — неожиданно закончил Леня, полностью войдя в образ грубого прямолинейного сантехника. — Ну, ты и паразит!..
Из-за двери послышалось сдержанное рычание, и Леня понял, что неукротимая Асунта подслушивает.
— Что же мне делать? — прошептал Аветисов и повесил повинную голову.
— Вот что, любезный, — Ленин голос был тверд, как алмаз, и сух, как пустыня Сахара, — не вздумай в полиции про это протрепаться и защиты попросить.
— Ну уж! — отмахнулся Аветисов.
— С тебя, идиота, станется! Если уж не хватило ума свою жадность вовремя обуздать и ты надумал Богомолова шантажировать, от тебя чего угодно ждать можно! Только учти: как только ты в полиции фамилию Богомолова назовешь — все, можешь сразу саван похоронный заказывать. Можешь там что угодно плести, доказательств у тебя все равно никаких нету, а если бы и были, ни один опер с таким делом связываться не будет. Тут и ума большого не надо, чтобы сообразить, в какое дерьмо ты их пихаешь. А до Богомолова обязательно сразу же дойдет, что ты в полиции запел, и он церемониться с тобой не будет. Это сейчас он пока выжидает, не хочет, чтобы они там эти два убийства связали — жены и мужа бывшего.
Аветисов всхлипнул и осел в кресле.
— А следователь на допрос вызывает…
— А ты твердо стой на своем: ничего не знаю, ничего не видел, с Валерией редко встречался, о ее делах понятия не имею, они и отстанут. Деньги-то ее и квартира кому достанутся?
— Да уж не мне, — угрюмо ответил Аветисов.
— Вот и хорошо. Получается, у тебя и мотива нет. Так что сиди тихо, под ногами не мешайся. Девушка тебя в обиду не даст, — Маркиз кивнул на дверь, откуда снова раздались какие-то подозрительные звуки. — Очень она тебе предана, повезло, считай, редко кому такое сокровище достается!
Маркиз скорчил зверскую рожу и одним прыжком подскочил к двери. Однако в коридоре никого не оказалось — у секретарши Аветисова была отличная реакция.
Леня покрутил головой и беспрепятственно вышел из квартиры.
Капитан Сойка с верным Шуриком сидели в крошечном полутемном подвальчике кафе и ждали, когда принесут поесть. Сойка находился в крайней степени уныния и не скрывал этого от окружающих.
— Совершеннейшая хренотень получается! — жаловался он Шурику вполголоса. — С этим убийством в театре!
— Ты которое имеешь в виду? — спросил Шурик, нетерпеливо поглядывая на дверь кухни, откуда должна была появиться официантка Люся.
— Вот именно, еще и с первым убийством не разобрались, так уже там еще эту травести угрохали!
— Вот какие слова он знает, — сообщил Шурик подошедшей наконец с тарелками Люсе, — таким театралом стал — ужас просто!
— Да отстаньте вы! — вяло отругнулся Сойка.
Люся, дебелая рыжеволосая девица с белой кожей и веснушками по всему телу молча расставляла тарелки с жареным мясом.
— Пиво будете? — спросила она, не поднимая глаз.
— Какое пиво? — вскинулся капитан. — Мы же на работе!
Люся удивленно посмотрела на Шурика — с каких это пор они на работе пиво не употребляют? Шурик подмигнул ей и взял в руку нож.
— Ты, Люсенька, на него не обижайся, — заговорил он, тщательно нарезая мясо на мелкие кусочки, — Сойка у нас влюбился в примадонну. Или как там они в театре называются? В общем, которая там главные роли играет. И еще по нашему делу проходит, как главная подозреваемая…