Миллион черных роз
Шрифт:
— Никуда ты не поедешь, — невозмутимо ответил Маркиз, — я не собираюсь твоими руками жар загребать.
— Зачем же я тогда с Веркой обо всем договаривалась, свое честное женское имя марала?
— Ничего ты не марала, сейчас чем больше скандала вокруг, тем человек популярнее. А договорилась ты с ней очень удачно, сейчас я туда съезжу и все фотографии тебе привезу, ты их прямо здесь, на месте посмотришь. Правда, очень может быть, что этот Гарик и не сфотографировал того, кто нас интересует — он же больше за звездами, за знаменитостями охотился… Но уже само то, что на той презентации присутствовал Богомолов, наводит на размышления…
Как всегда, перед выходом из дома Маркиз уселся в кресло и вверил себя Лолиным заботам. Нужно было создать для него новый образ, причем такой, в котором его не узнал бы никто.
Лола внимательно осмотрела лицо компаньона и принялась за работу.
При помощи специальных насадок она изменила форму его носа, поработала над бровями, нашла контактные линзы нужного цвета, нанесла грим самого темного тона и наконец подобрала густой курчавый черный парик.
Теперь из зеркала смотрел симпатичный молодой негр.
— Ну, теперь у Веры Соловей будет вдвое больше тем для сплетен! — резюмировала Лола, оглядев дело своих рук. — Когда ей скажут, что я прислала за фотографиями чернокожего красавчика…
— Так точно, мэм, — гнусаво подтвердил Маркиз, как можно выразительнее выпятив губы.
Но прежде, чем Маркиз добрался до художественной галереи «Аквилон», он дал повод для размышлений о морали нынешней молодежи наблюдательной консьержке Вере Анатольевне.
Услышав, как хлопнула дверь шестнадцатой квартиры, и привычно подняв глаза от вязания, она лишилась дара речи.
По лестнице спускался… Негр!
Конечно, Вера Анатольевна не была расисткой, но все же эта особа из шестнадцатой перешла всякие границы. Ее мужа не видно уже несколько дней — наверное, он в командировке, или как там это сейчас называется, — а у нее что ни день, то новые мужчины. Ну кому это может понравиться? И какие у нее экзотические вкусы! То старик какой-то, то кавказец, а теперь уже до негров добралась…
Причем особенно возмутило Веру Анатольевну то, что на этом негре было надето кашемировое пальто симпатичного хозяина квартиры.
Прошло каких-нибудь полчаса, и негр в кашемировом пальто вернулся обратно, весьма любезно поклонился консьержке, поднялся по лестнице и, судя по звуку, открыл дверь шестнадцатой квартиры собственным ключом.
Нет, ну что же это творится на свете?!
Вернувшись из «Аквилона», Леня разложил на столе перед Лолой целую пачку фотографий.
— Ну, смотри внимательно, найдешь ты здесь свою таинственную незнакомку?
— Ну как там, в «Аквилоне», не удивились, что вместо меня приехал такой симпатичный негр? — спросила Лола, разглядывая первую фотографию.
— Да нет, ничего особенного, — Леня улыбнулся, — я им представился твоим шофером и старался говорить с ужасным акцентом. Так одна рыжая девица чуть меня не изнасиловала в коридоре!
— Это, конечно, Вика Мигунова, — невозмутимо прокомментировала Лола, — она от симпатичных негров просто сама не своя… Ну и как ты — я надеюсь, ответил девушке взаимностью?
— Как можно! Я мальчик приличный, тем более — на работе, моя хозяйка мадам Чижова будет сердиться… ну ладно, узнаешь ты кого-нибудь?
— Ну, это понятно, это Пеликанский, обжимается с Веркой, старый греховодник… Это модельер Стаканский со своим балетным мальчиком Ильхановым… он на Ильханове пробует все свои коллекции от кутюр… И, конечно, еще многое другое… Ну, это, кажется, отец целого выводка вундеркиндов, — Лола перевернула фотографию и прочла карандашную надпись на обратной стороне, — да, точно, это Мандаринов… Ну, здесь у нас знаменитый писатель Абевекин — его никто не читает, говорят, скука смертная, но очень модный, у него даже «Плейбой» брал интервью… А рядом с ним — не знаю кто такой, хотя где-то я его, кажется, видела…
— Зато я знаю, кто это, — включился в викторину Маркиз, заглянув через Лолино плечо, — это как раз и есть Богомолов, с которым я имел счастье дважды беседовать в его шестисотом «Мерседесе», что едва не кончилось трагически…
— Понятненько, — Лола внимательно посмотрела на тяжелое, властное, одутловатое лицо и перешла к следующей фотографии:
— Ну, это — ясно, это небезызвестный Гроссмутер, редкостный козел, его всюду зовут только из-за Абевекина, они вроде как друзья. О, а это мы с Олегом Игоревичем! — Лола обрадовалась, как будто случайно встретила в чужом городе старого знакомого. — Смотри-ка, а вот и наша Валерия!
Маркиз с интересом посмотрел на фотографию: ему так часто приходилось слышать о покойной Валерии Борисовне, но он первый раз увидел ее на фотографии. Лицо женщины действительно было холеным и ухоженным, но в нем была заметна какая-то неуверенность, она смотрела куда-то за пределы снимка с таким выражением, с каким смотрят подчиненные на сурового и нелюбимого шефа…
— Ты говорила, она такая властная и самоуверенная, — проговорил Леня, — а здесь что-то не похоже…
— Вот, еще она, с какой-то женщиной разговаривает, — Лола придвинула к себе следующую фотографию.
На этой фотографии Валерия Кликунец была снята рядом с молодой, очень красивой женщиной, которая, судя по всему, за что-то выговаривала своей собеседнице. У Валерии на снимке был вид подчиненный и оправдывающийся.
— А ведь это она, — проговорила наконец Лола.
— Кто — она? — переспросил Маркиз.
— Ну, та женщина, у которой я видела брошь со звездой и полумесяцем…
— Ты уверена? На этой фотографии никакой броши не видно.
— Но она здесь снята вполоборота, а брошка, наверное, с другой стороны, поэтому и не попала на фотографию.