Миллион миров с тобой

Грэй Клаудия

Неужели я должна была потерять Пола, чтобы полностью понять его?

— Что он здесь делает? — бормочу я. — Я знаю, что ты знаешь.

— Не всё, — признается Конли, удивляя меня. — Марков достаточно опытен, чтобы замести следы. Он, кажется, подхватил какую-то программистскую работу и даже немного халтурил переводами. Живёт в молодёжном общежитии недалеко от исторического колониального района города. Иногда заводит друзей из других студентов, находящихся проездом, но не волнуйся, Маргарет. Ни одна из приезжих девушек не соблазнила его... по крайней мере, насколько нам известно.

Он

пытается заставить меня ревновать. Какая пустая трата времени. Я достаточно хорошо знаю Пола, чтобы понять, что он не целовался ни с одной девушкой, кроме меня, и он слишком застенчив, чтобы превратиться в бабника.

Даже если бы он не был застенчивым, Пол никогда бы не стал изменять. Даже мысль о том, что я буду с другим Полом, была почти невыносима для него. Его верность — это то, в чём я никогда не сомневаюсь.

— Хорошо, — говорю я. — С Полом всё в порядке. Спасибо.

— Пожалуйста, — Ватт Конли улыбается, словно оказал мне огромную услугу.

— Ему лучше остаться в порядке, — я позволяю себе смотреть на Конли с некоторой долей ненависти, которую действительно чувствую.

Его улыбка становится жёстче. Мы оба знаем реальность этой игры.

— Это зависит от тебя.

После этого лимузин подъезжает прямо к роскошному отелю и высаживает меня с Тео прямо позади него.

— Засели её, — говорит ему Конли. — Убедись, что она в безопасности и под контролем.

То, как он произносит "под контролем", безошибочно указывает на кружевной шарф, которым Тео меня душил. Может быть, такие дешёвые, очевидные трюки и не должны быть такими эффективными, но я не могу не чувствовать волну нового страха и неприятный комок в горле.

Конечно, в этом отеле меня ждёт номер, достаточно шикарный, чтобы иметь мраморные кафельные полы и водопад в вестибюле. Даже пентхаус, потому что Ватт Конли ничего не делает наполовину. Мы с Тео поднимаемся в лифте вместе в гробовом молчании. Один раз он протягивает руку, чтобы взять мою сумку, но я только крепче сжимаю ручку. Я не хочу, чтобы эта мразь трогала меня или мои вещи. Хватит с меня его “помощи”.

Именно поэтому Конли и заставил Тео сопровождать меня. Учитывая, что я нахожусь в чужой стране, без больших денег, с головокружением и тошнотой, шансы на то, что я сбегу, минимальны. Но он хочет, чтобы Тео был там, как напоминание о том, как плохо всё может быть. Несмотря на все свои обещания безопасности и сотрудничества, Конли всё ещё хочет, чтобы я боялась за свою жизнь.

Но дело в том, что теперь, когда я действительно смотрю на Тео, я вижу, что вина лежит на нём так тяжело, что его плечи опускаются. Его обычная напускная развязность была сведена к шарканью, и всё же, больше, чем через час после приземления, он всё ещё не встретился со мной взглядом.

Тео убил меня, и Тео ненавидел это. Я помню, как он плакал, как умолял меня выпрыгнуть, чтобы убить хотя бы одну из нас. Если Тео или Конли думали, что после этого убивать будет легче, то они ошибались.

Сама мысль о встрече с ним приводит меня в ужас. Но оказалось, что я влияю на Тео даже глубже, чем он на меня.

Тео постукивает ключом-картой по замку, прежде чем отступить назад, чтобы пропустить меня. Я плечом открываю дверь, чтобы войти в чистую элегантность. В гостиной с панорамным видом на город установлены шикарные, современные кожаные кресла и диваны, даже стеклянный обеденный стол, окружённый позолоченными тростниковыми стульями. В углу стоит зеркальная барная стойка на случай, если я вдруг начну предпочитать виски. Пышные ковры покрывают мраморный пол, а картины, висящие на стенах, действительно выглядят как произведения искусства. Я прохожу достаточно далеко, чтобы заглянуть в спальню, где огромная кровать с балдахином задрапирована мягкими сетчатыми покрывалами. Это не Ритц, но всё же — это похоже на тот гостиничный номер, который получила бы Джей Ло.

Я бросаю свою спортивную сумку на резную скамью и направляюсь к бару. Мне трудно вести себя непринуждённо перед убийцей, но каким-то образом я ухитряюсь говорить ровным голосом.

— Я пью только по большим праздникам и во время апокалипсиса. Но ты чего-то хочешь?

— Лучше не надо, — Тео не знает, что думать. Хорошо.

Я делаю вид, что проверяю мини-бар, который похож на настоящий бар без приставки "мини". Я стою спиной к Тео, так что он не видит, как дрожат мои пальцы перед рядами бутылок и банок. Выбрав банку содовой, я сажусь в одно из золоченых кресел и пытаюсь представить, что это трон.

— Скажи мне, Тео. Каково было убить её?

Он пристально смотрит на меня, его лицо словно восковое.

Я открываю банку содовой, ведя себя небрежно, как будто мой желудок не вздымается внутри.

— Другая Маргарет не могла знать, зачем ты это делаешь. Она думала, что ты такой милый, лихой европеец, со своими усами и яркими маленькими шарфиками. И она даже не помнила, как её привели в эту гробницу. Она пришла в себя в последние секунды своей жизни, — мне очень жаль, думаю я, обращаясь к ней. Мне очень жаль. Но держу пари, она не будет возражать, если я использую это воспоминание, чтобы ударить её убийцу. — Она пыталась поговорить с тобой? Было ли у неё время поплакать?

— Пожалуйста, Мэг, — голос Тео срывается. — Ты же знаешь, я ненавижу это.

— Ну да, очевидно, ты любишь что-то большее. Это деньги или власть? Подожди, не говори мне. На самом деле мне всё равно.

Тео подходит ближе ко мне и наконец снимает очки. Его щенячьи глаза полны слёз.

— Она умерла быстро. Почти сразу после твоего ухода. И от этого мне ничуть не стало легче. Я просидел рядом с ней почти час, кажется, не знаю, а когда выполз на свежий воздух, то увидел свою винтовку и подумал, что должен застрелиться. Просто взять винтовку, сесть на ближайший походный стул и разнеси себе голову к чёртовой матери.

— Вместо этого ты сбежал на верблюде, — моя губа дрожит, но мне удаётся скрыть это, сделав глоток содовой. — Достойно. И это доказательство того, что ты на самом деле не чувствовал себя настолько плохо, что бы ты сейчас ни говорил.

— Не говори так! — настаивает Тео. — Ты не знаешь, что это со мной сделало, Мэг. Ты не знаешь.

Что-то внутри меня обрывается.

— Что это с тобой сделало? Ты задушил меня почти до смерти, хладнокровно убил другую меня, и я должна беспокоиться о том, как это повлияло на тебя?