Миллион на три не делится
Шрифт:
– Но меня и на работе-то нет! – отчаянно вскрикнула Настя.
Генеральный, явно подготовившийся к разговору, парировал:
– А я думаю, твой ноутбук легко стыкуется с твоим компьютером в офисе – был бы телефон. Лэп-топ, насколько я знаю, ты взяла с собой. Как, впрочем, и сотовый.
– Но зачем, Арсен Юрьевич? Объясните: зачем мне это делать?! – Настя изо всех сил старалась, чтобы голос ее не дрожал.
– А это уж у тебя надо спрашивать, – холодно произнес он.
В трубке завыли короткие гудки. Настя в ярости отшвырнула
– Дядь Петь! Дядь Петь! – заорала Настя. – Где ключ от сейфа?
– Что, Настенька, что? – всполохнулась на ее крик тетка.
А дядя Петя успокаивающе похлопал ее по плечу и молча протянул ключ. Настя дрожащей рукой отперла замок… Вот он, ее ноутбук, лежит на полке, крышка подернулась дымкой пыли.
– Мы его не трогали… – растерянно и виновато проговорила тетя Нина.
Настя дрожащей рукой включила компьютер. Нетерпеливо дождалась окончания загрузки. Открыла опцию «статистика включений»… Все верно: последний раз лэп-топ включали еще в Москве, две недели назад.
– Но как же так? – растерянно пробормотала она.
– Настя, что случилось? – потребовала тетка. – Что-то по работе?
Настя, закусив губу, кивнула.
– Тебя подставили? – прозорливо спросила тетя.
И снова Настя кивнула.
– Жизнь ваша московская такая, – утешающе сказала тетка. – Но ничего – ты сильная. Ты разберешься.
А дядя Петя ласково похлопал ее по плечу и, не мучая вопросами, посоветовал:
– Сначала выясни, кто. А когда выяснишь, – он широким жестом махнул на открытый сейф с ружьями, – мы его пристрелим.
«Дядька прав. Это – враг», – думала Настя, сосредоточенно шагая через поле. Она еле отбилась от теткиных хлопот. Отказалась от валерьянки, постельки и самогонки. Какая постелька, если весь ее мир рушится! «Оставь ее. Пусть погуляет. Подумает», – приказал жене дядя Петя. И вот Настя, снова бредя по любимому полю за околицей, впервые за время отпуска не баловала мозги деревенской безмятежностью, а сосредоточенно думала.
«Враг. Бьет по всем фронтам. Лишает и работы, и денег. Значит, непримиримый. И, собака, как тонко ударил! Явно готовился, всю жизнь мою изучил! И сумму на счету знал, и в офисный компьютер проник! Значит, надо подумать, кто из моих знакомых мог знать – одновременно! – и о моих деньгах, и о том, как войти в мой рабочий компьютер».
Настя вытащила блокнот и ручку. Написала: «сумма на счете». Немного напрягла память и составила список однокурсников, ставших свидетелями ее опрометчивого бахвальства. Список вышел изрядный – семеро. «Но такие новости – «однокурсница разбогатела!» – разлетаются со скоростью света! – сверкнула запоздалая мысль. – И о моем счете в банке, и о примерной сумме на нем знает уже полпотока плюс однокурсничьи родственники и друзья!»
Настя в отчаянии смяла список, швырнула на траву. Бог с ней, с экологией,
«Ладно, пойдем другим путем. Кто мог проникнуть в мой офисный компьютер?»
А тут и думать нечего – весь отдел мог. В ее комнате сидело четверо, все, разумеется, имели допуск к агентской базе данных. Понятия «свой компьютер» в отделе, строго говоря, даже не существовало. Работали на той машине, что ближе. А за Настин, самый мощный в отделе комп вообще вечная война была. И пароль ее, словечко guerilla, вовсе не был вселенским секретом.
«Что ж я шефу-то этого не сказала!» – мелькнула запоздалая мысль. Рука потянулась к телефону, но Настя себя одернула. Рано звонить. И глупо.
«Ну и что мы имеем? Первое множество – со встречи выпускников – никак не пересекается с множеством вторым, с моими коллегами. Или… Или пересекается? Может, какой-то мой бывший однокурсник связан с кем-то из моих коллег? И они совместно решили меня закопать?
Но зачем? По какой причине? Неужели просто так? За удачную карьеру, чтоб не задавалась?»
Нет, что-то не складывается. Не может она поверить, что кто-то решил уничтожить ее просто так. Практически ни за что.
И тут в голове вспыхнуло: Олежек!
Только он знал о ней все. Знал о сумме на счете. (О переводе денег в Швейцарию Настя не сказала даже ему.) И пароль для ее компьютера – английское словцо guerilla – она тоже ему выдала: просто к слову пришлось. Олег еще хмыкнул: «Тоже мне, Настена-партизанка!» И… и… Это он посоветовал ей обратиться к врачу! И дал телефон доктора – сказал, что это лучший психоаналитик Москвы! А врач запугал ее тем, что нужно немедленно ехать в отпуск!
Да Олег просто расчищал себе пространство для маневра, выдавливал ее из Москвы! А она, дура, и правда поверила, что ей нервы нужно лечить!
Но зачем же он это делает?
Настя горько усмехнулась – теперь, когда она потеряла работу, причины не имели никакого значения.
Вокруг нее по-прежнему безмятежно зеленели поля и шептали о чем-то возвышенном деревья, но глупая деревенская красота больше не радовала. «Все. Больше никаких «санаториев», – решила Настя. – Нужно срочно убираться отсюда. И спасать то, что еще можно спасти».
Она поднялась, в последний раз окинула взглядом лесок, уходящее в перспективу небо, задумчивое, сонное кладбище… На Колокольное снова наплывали сумерки.
А на одной из могил снова маячила, мерцала в вечерней дымке изломанная, страшная, белая фигура без лица…
Настин крик всполохнул безмятежных грачей, птицы взвились с деревьев, галдя и роняя перья.
– Дядя Петя, завтра я уезжаю, – сообщила Настя, едва вошла в дом.
– И думать, Настена, не смей, ты и в себя прийти не успела! – возмутилась тетя Нина.
А дядя Петя деловито спросил:
– Ну что, решила, кого пристрелить?
– Решила, – улыбнулась Настя.