Миллион завтра
Шрифт:
С топориком в руке и с тяжелым ножом за поясом он протиснулся сквозь отверстие. Треугольный кусок жести удалось легко вернуть на место, чтобы отверстие меньше бросалось в глаза. Пока Карев занимался этим, внезапно вспыхнул свет, бросив на стену его тень. Он повернулся с поднятым топором и заметил фары машины, вероятно, въехавшей в ворота. Их свет, отражающийся и передвигающийся по узкой полосе между забором и лабораторией, казалось, заполнял весь мир. Карев был уверен, что водитель его заметил, иначе быть не могло, но машина повернула и проехала дальше, пока не исчезла по другую сторону здания.
Неужели произошло чудо? А может водитель
Карев распластался на крыше и тут заметил, что ту ее часть, на которой он лежит, видно из окон второго этажа.
Он бросился бежать, пересек крышу и присел в углу, нагнув голову чуть ниже окон. Через пять минут он поверил, что его присутствия никто не заметил. С новым приливом оптимизма, который прежде заставил его прийти сюда, он огляделся вокруг.
С этой высоты он видел прерию за забором, которая тянулась на север, исчезая в серых складках местности, — оттуда ему ничто не угрожало. В одном из окон над его головой горел свет. О подполз к нему, встал и заглянул в него. В маленькой комнатке, где не было почти никакой мебели, на раскладушке лежала темноволосая женщина.
Несмотря на то, что она лежала спиной к окну, он сразу же узнал мягкую округлость ее бедер.
Это была Афина!
Карев постучал в окно и замер, слишком поздно подумав, что в невидимом углу комнаты может быть еще кто-то. Афина приподняла голову и тут же спокойно опустила ее. С бьющимся сердцем Карев выждал несколько секунд и постучал снова, наблюдая за реакцией Афины. Она подняла голову, села и посмотрела в его сторону. От удивления глаза ее широко раскрылись, и она бросилась к окну, прижимая руки к стеклу. При виде ее беззвучно шевелящихся губ Карева охватила неудержимая радость, если бы только удалось вызволить Афину из комнаты, они перебрались бы через забор и удрали в прерию.
Он вынул из-за пояса нож, схватил его за лезвие и ударил рукояткой по стеклу. Удар, от которого у него заболело запястье, прозвучал неожиданно громко, но стекло даже не треснуло. Он повторил попытку, но на этот раз нож едва не выпал из его одеревеневшей ладони. Афина прижала дрожащие пальцы к губам и оглянулась на дверь комнаты. Смущенный крепостью стекла, Карев положил нож за пазуху и потянулся за топориком, но тут же вспомнил, что тот упал на землю. Неопределенно махнув Афине рукой, он подбежал к навесу и свесил ноги вниз. Найти желоб ему не удалось, но нельзя было терять время, и он прыгнул, махая руками и ногами, чтобы не потерять равновесие. Приземлился он тяжело и тут же начал на ощупь искать топорик. Желоб, по которому он поднимался, находился почти в метре от него, но топорика не было и следа.
Проклиная выходки неодушевленных предметов, он расширил круг поисков.
— Он здесь, Вилли, — сказал вдруг холодный, ироничный голос, которым мог говорить только двухсотлетний бессмертный.
Покачиваясь и тяжело дыша, Карев вскочил на ноги и вгляделся в темноту.
Тучный, модно одетый Баренбойм выглядел абсурдно на фоне мрачного забора. Он внимательно следил за Каревым, а в правой руке держал фонарь особым способом, не оставляющим сомнений, что это оружие.
— Баренбойм, — сказал Карев. — Я чувствовал, что ты покажешься.
— Взаимно, мой дорогой, — ответил Баренбойм и махнул фонарем. — Входи.
— Минутку, я ушибся, прыгая с крыши.
Карев скривился и сунул руку за пазуху. Его пальцы сжали рукоятку ножа.
— Не нужно было силиться на геройские подвиги, которые кончаются фатально, — процедил Баренбойм. — А теперь двигай.
— Почему ты не убьешь меня здесь? Слишком уж на виду?
Карев осторожно тащил нож, пока он не оказался у него в руке.
— Где именно ты расстанешься с этим миром, не так уж важно, — холодно ответил Баренбойм. Он зажег фонарь и осветил лицо Карева.
— Мои глаза! — простонал Карев, одновременно вытаскивая из-под туники нож. Баренбойм охнул, когда Карев используя свой единственный шанс, изо всех сил швырнул тяжелый клинок. Тот попал Баренбойму прямо в горло, но рукоятью, и старый остывший повалился на спину, не выпуская фонаря из рук. Карев бросился на него, прежде чем он успел направить в его сторону лазерный луч, схватил Баренбойма за правую руку, заставив выпустить фонарь, и ударил кулаком в живот раз, второй, третий…
Он пришел в себя, заметив, что для того, чтобы продолжать бить Баренбойма, ему нужно поддерживать его. Тогда он отпустил его, а когда тот упал, отступил, поняв вдруг, что делал все, чтобы убить его. Видя, что нож попал не тем концом, он почувствовал сожаление и гнев. Ему казалось, что он должен быть более потрясен, но страсть к самоанализу покинула его где-то на трассе долгого путешествия через Нувель Анверс и Айдахо-Фоллс в Друмхеллер.
Он присел рядом с лежавшим без сознания Баренбоймом, поднял фонарь, а затем открыл его сумку и вынул оттуда все ключи. Потом побежал по узкой бетонной дорожке ко входу в лабораторию. На площадке перед входом стояла машина, наверняка та, на которой приехал Баренбойм, а ворота были открыты. Карев подбежал к двери здания, но оказалось, что она заперта. Напрашивался вывод, что кроме Афины внутри никого нет. Он опробовал несколько ключей, прежде чем отомкнул дверь. В холле не было ни души, но он заколебался перед входом, не уверенный, что в лаборатории у Баренбойма не было никаких помощников.
Карев осмотрел горевший все это время фонарь. Передвигая выключатель назад, его гасили, а подавая вперед — зажигали. Направив фонарь на землю, он передвинул выключатель еще дальше вперед, почувствовав пружинистое сопротивление, и в следующую секунду поверхность бетона закипела. Мгновение он уважительно смотрел на фонарь, а затем вбежал в здание, уже не боясь, что наткнется на противника. По обе стороны холла находились лестницы, но к Афине скорее всего вела правая. Он прыжками поднялся по ней и побежал по коридору, тянувшемуся через все здание. В противоположном его конце он обнаружил другой, поперечный коридор с шестью дверями в дальней стене. Прикинув, в какой комнате может быть Афина, он нажал ручку. Дверь не поддалась, но он чувствовал за ней ее присутствие.
— Афина! — крикнул он.
— Вилл! — ответила она слабым голосом. — Ох, Вилл, это правда ты?
— А кто же еще? — отозвался он. Четвертый из опробованных ключей открыл замок, и в ту же секунду Афина оказалась в его объятиях. — Тихо, тихо, — шептал он, пытаясь успокоить ее дрожащее тело с помощью силы, которую обнаружил в своем.
— Вилл, — сказала она, отодвигаясь на шаг, — нужно бежать отсюда. Ты даже не представляешь, какие на самом деле эти двое…
Она вглядывалась в него широко раскрытыми глазами.