Миллионщик
Шрифт:
— Знаешь, твое величество, как-то не звучит княжеская фамилия «Степанова», пусть уж лучше будет как газетчики придумали «Стефани» и купец наш бывший станет русским князем Стефани-Абиссинским.
— Умный ты человек, Петруша, жаль, пьешь много, а то сделал бы тебя канцлером, да боюсь, захрапишь ты где-нибудь в уголке на дипломатическом приеме… Так что, спи лучше в моем кабинете, здесь тебе никто пенять не будет!
[1] «English Channel» — так британцы называют пролив Ла-Манш.
[2] Вахта с нуля до четырех часов утра, когда больше всего хочется спать.
[3] В наше время в этом месте соорудили мост, соединяющий Данию и Швецию.
[4] Еще нет, будет на месте через два десятка лет
[5] То есть пришвартовался к большим заякоренным бочкам — штатная стоянка в порту, там,
[6] Все нынешние монархи являются родственниками короля Кристиана IX — вот тебе и маленькое бедное королевство.
[7] Полное имя Jens Torring Schouboe. Встречаются также переводы фамилии конструктора как Скоуба и Шоубоу.
[8] Великой княгини.
[9] В конце концов, благодаря тому факту, что Норденфельт получил деньги, суд посчитал это достаточным, чтобы признать ничтожными его претензии к Виккерсу, правда, судья синим карандашом вычеркнул про «изделия Максима» — отсюда и «право синего карандаша» — то есть внесения судом изменений в уже подписанный контракт, это же право подразумевает отказать в иске любому лицу, если иск затрагивает интересы государства. Вот такие поправки «синим карандашом» действуют в британском королевском суде.
[10] Карл Аксель Теодор Шегрен (Sjogren) иногда пишут Сьогрен, — инженер-оружейник, разработал первое автоматическое охотничье ружье и армейский нарезной автоматический карабин калибра 7,62 мм под тупоконечный патрон с подствольной подачей (так же, как и в дробовике). Карабин получился дорогим и в серию не пошел. Кроме того, инерционный механизм довольно медленный и требует крупного боеприпаса.
[11] Мария в июле была передвинута с третьего на четвертое место в очереди на Эфиопский престол: у раса Мэконнына родился сын Тэфари, будущий последний император Эфиопии Хайле Селассие, впереди Заудиту, дочь Негуса, будущая императрица и регентша при малолетнем Тэфари и сам Мэконнын, который умрет раньше Негуса, в 1902 г., тогда Мария опять станет третьей.
Глава 6. Посиделки с царем
12 сентября 1892 г. Кронштадт.
Как вы думаете, кого мы первого увидели на родной земле?
Оркестр! — Неправильно. Барышень с цветами! — Опять неверно.
А первым кого мы увидели, был жандарм. Дальше стояли еще официальные лица в форме таможенного ведомства, пограничной стражи и еще кто-то. А уж дальше, метрах в пятидесяти, за заборчиком, были шляпки дам и барышень, извозчики и прочая гражданская жизнь.
Я ожидал такого исхода событий, поэтому провел подготовительные беседы с личным составом, как себя вести и что говорить. Ведь, как только мы покинули Стокгольм, казаки, артиллеристы и добровольцы стали выходить на палубу, вглядываясь, не покажется ли там «Расея». С Нечипоренко было проще всего — я ему объяснил, что золото — это плата им от негуса за службу, пошлину, конечно, возьмут, но лучше иметь каждому при себе свое, а то большое количество вызовет ненужные вопросы, почему так много и кому все принадлежит. За погибших деньги держать отдельно и объяснить, что это деньги семьям тех, кто голову сложил на чужбине. Служить негусу было официальное разрешение. Показал ему расшифрованную телеграмму и дал переписать номер и дату, там же было о выплате компенсации за лошадей и оружие. Вот оружие, кроме личного, придется сдать, хотя надо попробовать оставить винтовки — ехали же с ними до Одессы, может и здесь пройдет. С артиллеристами тоже все гладко прошло. А вот что касается старателей, то им придется проехать на Монетный двор в Петропавловку, там пробирный мастер определит пробу золота, все взвесят и когда привезенное золото пройдет аффинаж, его можно получить в слитках или монетами. Сказал, чтобы везде требовали бумагу с подписями и датой. Обойдется все где то в пять процентов от стоимости аффинажного золота. Толстопятов был этому не очень рад, но делать нечего, я его еще в Афинах предупреждал. Сказал ему, чтобы в любом случае потом меня в «Англетере» нашел.
Я сказал всем, что остановлюсь в «Англетере» на два-три дня и, что если будут какие проблемы, обращаться ко мне в гостиницу. У меня оставалась валюта в ассигнациях — более ста тысяч фунтов (снятые в лондонском банке после обмена в Александрии полутора миллионов лир плюс то, что было у губернатора), около 10 тысяч франков
Перед Кронштадтом нас встретил катер с лоцманом, который провел «Чесму» обозначенным фарватером мимо фортов. С катером был послан офицер, который передал командиру броненосца запечатанный пакет. Сломав сургучную печать, командир прочитал короткое послание и сказал, чтобы Сандро собирался, его ждет в Зимнем Император и катер отвезет его прямо на дворцовую пристань, как только прибудем в Кронштадт. Мне было предписано грузиться на этот же катер и прибыть в Главный Штаб через три часа к генералу Обручеву. Со мной дозволялось ехать Маше и денщику, разместится в гостинице и сразу же направиться в Главный Штаб. Я простился со всеми и еще раз напомнил, где я остановлюсь, а в Москве у меня дом на Рогожской заставе, так что всегда буду рад видеть там своих товарищей по походу. Казаки крикнули «Ура атаману!» и другие тоже их поддержали. Так и отвалили от броненосца, Маша тоже махала рукой и ей махали в ответ.
Поскольку было холодно, пришлось накинуть летнее пальто дипломатического ведомства на вицмундир, хотя и с петлицами действительного статского, но видно, что самодельными. Когда грузились на катер, больше всего места заняли Машины картонки со шляпками и прочей галантереей. Маша была одета тепло, хотя все равно мерзла на ветру, но с интересом наблюдала возникающий впереди город. Вот уже пошли мимо борта гранитные набережные и чугунные арки мостов, здание Кунсткамеры на одном берегу и огромный Исаакий на другом, который Маша приняла за царский дворец. Я сказал, что это храм и жить мы будем рядом с ним, в хорошем отеле. Пройдя под Дворцовым мостом, катер развернулся и ловко причалил к дворцовой пристани (это там где теперь стоят туристические катера, отправляющиеся в Петергоф). Сандро соскочил на пристань, с ним был вестовой с его чемоданом. Великий князь сказал, что мы можем запросто заходить к нему, адреса, правда, не оставил. Мы тоже выгрузились и на двух извозчиках поехали в «Англетер». Спросил большой номер с комнатой для прислуги. Сказали, что такое возможно только в люксе и предложили два на выбор. Остановились в том, что был ближе к памятнику Николаю I. Потом я оставил Машу с денщиком разбирать вещи и поехал в Главный штаб. Доложился дежурному офицеру и меня тут же проводили к Обручеву. Генерал радушно меня принял и стал расспрашивать о путешествии. Не успел я толком начать повествование, как зазвонил телефон, Обручев сказал, что император требует меня немедленно в Зимний. Я сказал генералу, что не в парадной форме и услышал из трубки, поскольку стоял рядом: «Как не одет, не голый же он, пусть в том мундире как есть и идет — тут всего-то площадь перейти».
— Ну вот, — развел руками Николай Николаевич, — немедленно требует, как есть. Да ты вроде молодцом, вон и орден на шее и шея чистая.
Понял, что генерал хочет меня подбодрить и ответил в том же тоне: «Ага, чтоб еще раз не намылили».
— Ну, давай, с Богом, — напутствовал меня генерал, и я пошел в Зимний.
Меня встретил дежурный флигель-адъютант и проводил через анфиладу залов к дверям кабинета государя, потом, постучав, доложил и кивнул мне, раскрывая передо мной створку двери: «Прошу, Ваше превосходительство». Вошел, доложился, встав по стойке смирно, увидел, что в кабинете двое: государь и генерал Черевин, оба, похоже, навеселе и в благодушном настроении. Ну, значит, сразу в Петропавловку не отправят…