Миллионы вероятных шагов
Шрифт:
Михвелс побледнел. Это была пощёчина, совершенно не заслуженная и нелепая. Но сейчас не время обижаться. Он прилетел сюда для помощи, и не позволит язвительному доктору спутать планы.
– Благодарю за заботу. Я в полном порядке.
Осторожно повернув Нонта на бок, врач обречённо покачал головой, увидев на спине синие пятна. Максимум два дня – и судьба несчастного закончится. Тот же сильно закашлялся, сотрясаясь всем телом в безумном приступе.
– А как вы боретесь с кашлем? Такие мощные спазмы надо убирать – они причиняют сильную боль.
Мужчина наморщил низкий лоб. Его раздражали вопросы незнакомца. Он лез не в своё дело и был слишком любопытен. К тому же он брумнт – высокий рост, худое телосложение и бледная кожа выдавали его сполна. А к этой расе врач давно испытывал неприязнь.
– Если Вы разбираетесь в строении организмов – ехидно вымолвил он, направившись к окну – То должны знать, что главной силой, дающей жизнь, является энергия звёзд. И насколько я знаю, на Ивилоне происходит так же. Но сейчас, во время болезни, энергия покидает тело. Люди умирают. Да, им больно, но мы ничего не можем изменить.
– Я осведомлён о внутреннем строении тела – огрызнулся брумнт, направившись следом и чувствуя нарастающую злость – Почти у всех рас нашей галактики одинаковая структура организма. Под кожным покровом находится вязкая субстанция жёлтого цвета. Она заменяет нам всё, даёт силы, возможность мыслить, чувствовать и жить. Мы получаем её в момент рождения и до конца своих дней она заряжается от звёзд. Но почему во время болезни вы не можете стабилизировать энергию человека? Воздух, который попадает в сердце – можно улучшить. И если он отравлен, надо искать противоядие.
Врач резко остановился. До этого момента на его лице блуждала высокомерная улыбка, а слова чужака забавляли. Но сейчас последняя фраза заставила отнестись серьёзней к молодому человеку. Он устремил на Михвелса пытливый взгляд, словно пытаясь прочитать мысли.
– Почему Вы думаете, что воздух отравлен? Кто Вы такой, что бросаетесь громкими заявлениями?
Михвелс молчал. В нём боролись противоречия – сказать правду или промолчать. Но, с другой стороны, он специально оказался здесь, чтобы помочь. Хотя доктор и не вызывал доверия, были опасения, что весь персонал такой. Оглянувшись, и удостоверившись, что их никто не слышит, Михвелс тихо произнёс:
– Я знаю причину эпидемии. Элемент под названием R-13 вызвал такие симптомы. Он опасен. Очень. И у меня есть все основания полагать, что именно его воздействие убивает людей.
Наступила тишина. Казалось, даже хрипы и стоны смолкли в этот момент. Врач, не мигая, уставился на брумнта. Решительный вид молодого человека и несокрушимая уверенность в карих глазах, не давали повода усомниться. Какая-то внутренняя энергия, излучающаяся в пространство, давала понять, что это правда. Доктор в растерянности не сводил с него глаз.
– Кто вы такой? – наконец, спросил он.
Михвелс понизил голос, перейдя на шёпот.
– Я учёный. Прилетел с Ивилона. Мне хорошо известен R-13. Его выкрали, и уверен, специально распылили в воздухе, чтобы вызвать эпидемию.
Врач изумлённо захлопал глазами. Тяжёлые веки, лишённые ресниц комично смотрелись на вытянувшемся, тёмном лице. Исчезла гордыня и былое высокомерие. Он поверил. На интуитивном уровне осознал, что это правда. И открытие смутило и обеспокоило его, заставив сердце забиться быстрее.
– Но зачем? Кому это надо?
Михвелс пожал плечами. Он задавался этим вопросом неоднократно, но не знал ответа. Были только предположения – смутные, неуверенные и горькие.
– Не знаю. Однако уверяю Вас – надо срочно действовать. У меня есть разработки противоядия, но нужна лаборатория, место, где я смогу всё доделать и проанализировать. Поверьте, есть шанс вылечить несчастных и остановить эпидемию! Мы справимся! Никто не имеет право отнимать жизнь таким беспощадным способом! Мы должны остановить это безумие! Мы обязаны, потому что людям больше не на кого надеяться. Только на нас. И мы не можем их подвести!
В горячих, порывистых словах брумнта слышалась гранитная твёрдость. Глядя в блестящие, карие глаза, никто бы не засомневался в честности и открытости этого человека. Его благородный порыв помочь тем, кто был даже не его расы, жителем не его планеты и не его последователем, до глубины души тронул врача. Он ещё не встречал таких – готовых бескорыстно, с риском для своего здоровья, спасать чужие жизни. И это не могло оставить его равнодушным. Торопливо протянув руку в знак уважения, доктор коснулся ею плеча брумнта.
– Я готов помогать Вам. Меня зовут Ивэнз. Я предоставлю всё, что надо для исследования. И прошу – помогите жителям Авмира.
*******
Комната, которую выделил Ивэнз, была маленькой и тесной. В ней было трудно работать, но Михвелс старался приспособиться. Все другие помещения оказались заняты больными, поэтому выбирать не приходилось. На неровных, волнообразных стенах синего цвета ярко горели лампочки. Они давали достаточно света, хотя Михвелс желал бы большего. Комната казалась очень похожей на кладовку, в которой было маленькое, узкое окно, и постоянно висел душный, тяжёлый воздух. На невысоких стеллажах и маленьких столах располагались колбы и коробки с веществами – всё, что нужно для работы. Здесь же стояла кровать. На ней можно было отдохнуть, когда сил совсем не оставалось.
Четыре раза в день и три за ночь Михвелс осматривал больных. Ему надо было составить полную картину заболевания, чтобы понять изменения организмов несчастных. Он старался выявить признаки ухудшения или улучшения, и с мрачным унынием наблюдал, что всё лечение, проводимое врачами, не даёт никаких результатов. Если кто-то из больных выживал, то благодаря внутреннему подвигу организма. И таких, к сожалению, было очень мало.
Тем не менее, Михвелс с первых дней своего врачевания, стал давать больным лекарство. Его рецепт он вывел ещё на Ивилоне, предполагая большую эффективность. И он не ошибся. Вдыхаемый больными пар почти сразу стал избавлять их от приступов кашля. Конечно, на само выздоровление это не влияло, но мучения несчастных уменьшились. Их не выворачивало наизнанку от спазмов, облегчая существование. И первым, кто получил лекарство, был Нонт. Врачи удивлялись, что он ещё жив. Замерев на грани двух миров, он пока не отправлялся в потусторонний.