Миллионы вероятных шагов
Шрифт:
Михвелс мотнул головой, отгоняя призрачное предостережение небес. Его низкий голос, как никогда, был решителен и твёрд.
– Передай отцу, что я поступаю так, как подсказывает сердце. Я нужен там. Может, это самонадеянно, но я верю, что справлюсь. Не знаю, смогу ли помочь невинным жертвам болезни, но я попытаюсь. Сидеть здесь из страха перед Мовиганом я не буду. Брумнты никогда не боялись правителей. Мы всегда шли за своей звездой. Мы страдали из-за своих убеждений, но никогда не отступали от них. Я не буду знать покоя, если не попробую всё исправить. Даже ценой своей жизни.
«Даже ценой незаконченного эксперимента, который для меня дороже всего» – мрачно подумал Михвелс, ещё раз вспоминая,
Герлинна судорожно всхлипнула, закрыв лицо руками. Из её золотистых глаз скатилось несколько янтарных слезинок. Расставание было выше её сил и, забыв все приличия и условности, она бросилась к брумнту, нежно обняв его за шею.
– Обещай, что вернёшься! – прерывисто прошептала она, не сводя с него глаз. Такой бесконечной любви и преданности в них не видел ещё никто.
Михвелс оторопел. Он догадывался, но только сейчас понял, что чувствует к нему эта девушка. И это открытие смутило, встревожило и ошеломило.
– Я не стану этого обещать – хрипло прошептал он, слегка касаясь ярко-рыжих волос кончиками пальцев – Потому что могу нарушить слово.
Герлинна прижалась ещё сильнее, понимая, что может его потерять. Она любила его сильно, безответно и горячо. И мысль о том, что они могут никогда не увидится, сводила с ума.
– Тогда обещай, что не забудешь меня. Дай слово, что всегда будешь помнить этот миг.
Михвелс смотрел на неё сверху вниз, пытаясь понять, почему сердце стало взволнованно биться. И не существовало в этот момент никаких преград и расстояний – только волшебный, чарующий взгляд напротив.
– Обещаю – тихо вымолвил он, растворяясь в прекрасных золотистых глазах.
*******
Посадка на межпланетный корабль велась по всем правилам. Механизмы и приборы проверяли готовность пассажиров к полёту, оценивая их здоровье и душевное состояние, а так же включая всех в учётные списки. Тем, кто был не готов, предлагалось отложить путешествие на другое время. А всем, кто был ещё не в курсе последних новостей, сообщалось об эпидемии на планете. И хотя карантин там распространялся только на местное население, Мовиган ввёл ограничение на возврат людей с Авмира. Получалось, что лететь туда могли все желающие, но вот, чтобы вернуться, необходимо было провести достаточное время в карантине. Такая мера, безусловно, считалась правильной, потому что здоровье многих рас Ивилона не могло быть на последнем месте. Но, несмотря на ограничения, мест на межпланетном корабле почти не осталось. Из пяти тысяч пассажиров, только пятнадцать отказались от полёта из соображений собственной безопасности.
Полёт на Авмир предполагал быть недолгим – всего несколько часов. Михвелс удобно устроился в изогнутом кресле. Оно было похоже на волнообразную узкую поверхность, которая повторяла контуры тела, почти сливаясь с ним, и свободно висела в воздухе. Мощная магнитная система удерживала его от падений и путешествий по кораблю, оставляя всегда на одном месте. Ряды таких кресел ровно располагались вдоль стены в каждом из тридцати отсеков, позволяя пассажирам наблюдать все красоты космоса через огромные окна напротив.
И сейчас из больших, квадратных окон открывался изумительный вид на планету, её красную поверхность, пересечённую изогнутыми белыми линиями. Но ещё прекраснее ожидало впереди, когда красная полоса светящихся газов, опоясывающих планету, начнёт ярче подсвечиваться зелёным светом родной звезды.
В памяти Михвелса вспыхнули недавние события, переломившие привычную жизнь. И самый важный, настойчиво пульсирующий вопрос не давал покоя: «Кто выкрал R-13»? Вначале Михвелс подозревал Флеокса, но тот клятвенно заверил его, что невиновен. Возможно,
Посадка заканчивалась. До старта оставалось всего полчаса – последнее время, чтобы все успели занять свои места. В этом отсеке под номером двадцать четыре разместилось около двухсот пассажиров. Представители венуитов и других рас терпеливо ждали отправки корабля. Михвелс напрасно пытался найти брумнтов – конечно, их не было. За последний год он вообще не встречал своих сородичей. Говорили, они поселились вдали от Мовигана и его династии, чтобы не быть обвинёнными в несуществующем заговоре или инакомыслии. Последний раз Михвелс слышал, что они стали жить на севере Ивилона – комфортном и прекрасном месте, где никто не мог им помешать заниматься исследованиями и наукой. И конечно, он сам мечтал присоединиться к ним, мечтая об уединённой и свободной жизни. Но надо закончить эксперимент. Он слишком важен и необходим. Он – цель его жизни. Воздух, без которого нельзя. Осталось так мало. Совсем чуть-чуть. Но для его завершения надо вернуться с Авмира живым.
Михвелс тяжело вздохнул, отгоняя мрачные мысли. Он не мог отделаться от ощущения, что отправляется навстречу смерти.
– Первый раз летите на Авмир?
Звонкий мужской голос моментально вернул к реальности. Михвелс резко повернул голову к соседу, встретившись с тёмно-синим взглядом незнакомца.
– Да. Ещё не доводилось посещать эту планету.
– А почему решили сейчас? Там неспокойно, не самое лучшее время для путешествия.
Молодой человек пытливо всматривался в лицо, чересчур внимательно рассматривая брумнта, и Михвелсу это совсем не понравилось.
– Люблю поездки «с огоньком». На Ивилоне всё слишком размеренно, не хватает чувства опасности.
Незнакомец весело рассмеялся.
– Ну, тогда Вы на правильном маршруте! Уж где, а на Авмире Вам скучать не придётся! Среди хрипов и стонов смертельно больных Вы гарантировано испытаете чувство опасности!
Ирония была не уместна. Совсем. И то, что молодой человек произнёс её так спокойно и пренебрежительно, наполнило душу Михвелса отвращением.
– А Вы не боитесь туда лететь? – с вызовом бросил он – По Вашему описанию – там место смерти.
В тёмно-синих глазах незнакомца зажглись весёлые огоньки. Его явно забавлял этот разговор.
– О, нет! Я сам оттуда, поэтому возвращаюсь домой. Но не переживайте – у меня иммунитет к болезни. Он есть только у избранных, так что я – счастливчик!
Глаза молодого человека неестественно блестели. В них читалась некая одержимость, смешанная с высокомерием.
Михвелсу не понравился этот тип. Было в нём что-то такое, что отталкивало и настораживало, скрываясь за невинной внешностью. Возможно, это обманчивое чувство, но жизнь научила не отмахиваться от внутреннего предположения, а доверять ему.