Миллстоун и старые загадки новых территорий
Шрифт:
— Времена сейчас другие, — сухо ответил Джон, — нужно во всём разобраться.
— Согласен, согласен, тем более, что у нас есть все средства. Скорей бы здесь начала работать нормальная полиция, а то местные законники ни черта не могут. Даже вон, убийство Свинни тогда профукали.
— Ну, тогда это был не грех. А кстати, как вы думаете, могут местные что-то знать об этом оружии?
— Попробуй к ним сходить. Увидишь толстого дряхлого старика в управлении — это шериф. Скорее бы его сняли. Если бы не мы в прошлые времена, у него тут был бы вообще гадюшник. А всё потому, что он племянник одного из отцов.
— Занятный каламбур. Хорошо. Но вы-то так и не сказали, вам эти узоры о чём-то говорят?
— Здесь в Роквиле ничего такого не было слышно. Я попробую узнать у других, из ближних, так сказать, деревень.
— Хорошо, — улыбнулся Джон, продолжая постукивать сигаретой.
— Так ты сейчас к шерифу?
— Да. Всё равно не знаю, куда и копнуть. Зайду только к наёмникам на нашем дворе. Может, кто из них что-то мне расскажет. Тоже бывали везде, знают всякое.
— Может быть.
В этот момент зазвонил телефон, как будто сообщая, что этот разговор пора заканчивать. Миллстоун был с этим согласен. Он уже понял всё, что было ему нужно. В частности, что Коул лукавит, говоря, что ничего не знает об описанном оружии. Знает и ещё как. В принципе, Джон ещё до входа в кабинет мог сказать, что полковник не может не знать. Однако гораздо сложнее было вытянуть из него эту информацию.
— Извини, — сказал он, взявшись за трубку, но не спеша её поднимать.
— Конечно. Спасибо за консультацию.
Джон положил пачку с сигаретами обратно в карман, а ту сигарету, что достал, взял губами и поднялся.
«Ты, конечно же, не причастен, мой добрый товарищ, — тихо сказал он сам себе уже в коридоре, — но почему же ты, в таком случае, мне ничего не сказал? Мог бы попросить, и я бы не трогал твоих друзей, тем более, что может выясниться, что ни Стоун, ни Уотерс не нужны федерации кроме как в качестве заключённых за их грешки».
Закурил Джон только тогда, когда сел в машину. Он отъехал на другую сторону улицы и встал так далеко, как только можно, лишь бы в зоне видимости оставалась парковка, на которой был виден пикап полковника.
Это, конечно, не какой-нибудь мелкий и трусливый бандит, который при одном только упоминании сразу бросится докладывать, но у Джона больше не было никаких возможностей подобраться ближе к носителю оружия. В самом деле, не сдавать же Уотерса в качестве наживки. Хотя он не лукавил, когда говорил, что охрана вряд ли ему поможет. Вряд ли эти люди не смогут её обойти. Если этот человек останется жив, то только потому, что никому не нужна его преждевременная смерть.
«Что же вы такого не поделили? — сказал Джон сам себе, — и кто из вас притащил сюда третью сторону?». Он выкурил сигарету, хоть и не очень хотелось, и сидел, приблизившись к рулю и постукивая по нему пальцами.
Ждать было трудно, но он терпел, однако пикап так и оставался на своём месте. Больше того, ни один рейнджер не вошёл и не вышел из здания.
— А ведь ты мог и позвонить, — сказал Миллстоун сам себе, — в самом деле, никаких хлопот, поднял трубку, набрал номер, три слова, и всё. Ну или, это тебе не нужно. Знаешь и молчишь.
Он постукал рукой по рулю, а потом завёл мотор и вернул машину на парковку. У него, конечно, ещё оставался вариант с местным шерифом, но если он и вправду так плох, как о нём отозвался Коул, он ничего не знает. Да и не хотелось Джону волочиться в местное управление и светиться там. Возможно, потом, когда без этого будет не обойтись.
— Ты быстро, — сказала Шейла, когда Миллстоун вновь вошёл в её кабинет и присел около Везунчика, мирно спавшего на коврике, специально выделенном для него.
— Да, — устало выдохнув, ответил Джон, теребя овчарку за ухом, — всё скучно и тихо. Даже подумываю взять отпуск ненадолго. С севера нас турнули, да и здесь, если всё верно предполагаю, рано или поздно подвинут.
— То есть?
— Наёмники ничего не слышали. Коул слышал, но не сказал. Я подумал, он зашевелится, но нет. Сидит на стуле ровно и отвечает на звонки.
— Ты думаешь, он причастен? — спросила Шейла.
— Нет. Но в курсе. По крайней мере, в том, что касается черепов и стебельков. И, раз он не упомянул об этом, то это не какие-нибудь бандиты, по которым плачет виселица. Ну, это ещё и по форме исполнения можно было сказать.
Сразу за дверью послышались тихие шаги. Одно то, что Джон не услышал их в тот момент, пока гость перемещался по лестнице, говорило о том, кто это. Диана сейчас выглядела примерно так, какой он помнил её ещё с самого момента их знакомства — камуфляжные штаны и грубая хлопчатобумажная футболка.
— Что-то случилось? — спросил Джон, поднимаясь.
Её глаза неожиданно расширились от удивления. Джон ожидал, что она сейчас что-то расскажет, а она, похоже, ожидала того же самого.
— Так, — протянул Миллстоун, отходя от Везунчика. Тот даже привстал, как будто ощутил напряжение, — рассказывай по порядку.
— Ты разве не посылал Джонса ко мне?
— Джонса? — Миллстоун поднял брови.
— Рейнджера. Он пришёл и сказал, что подменит меня, потому что ты меня очень срочно хочешь видеть.
— Интересный ход. А он точно рейнджер?
— Да. Удостоверение показал. Настоящее.
— Интересно. Ну. Дамы, как насчёт, выпить за упокой?
— Кого? — спросила Диана.
— Господина Уотерса.
— Так может быть, я вернусь? — Диана встревожилась.
— Нет. Ты проходи, чего стоишь в дверях? Присаживайся.
— Точно всё в порядке? — она не унималась и не проходила.
— Точно, — строже сказал Джон, отходя к приоткрытому окну, — пройди и сядь.
Она выполнила его просьбу.
— Всё очень и очень благородно, — сказал Миллстоун, — тебя благородно попросили уйти оттуда, где тебе лучше не находиться, а мы благородно должны промолчать о том, что в округе видели рейнджера.
— Ты хочешь сказать, что и Диана могла попасть под раздачу? — теперь встревожилась уже Шейла.
— Да, — ответил Джон, поджигая сигарету, — но её попросили уйти. Вот с этого начнётся примерно то, о чём я тебе говорил. Нас всех попросят.