Милосердие
Шрифт:
— Ты жалуешься, что мы слишком часто занимаемся любовью? — подозрительно спросила Гермиона.
— Нет, чёрт возьми! Конечно нет, — секс в последние дни действительно был фееричным. — Но ты не слышишь меня. Ты не будешь учувствовать в боях. Ты не будешь причастна к политике. Ты слишком ценна, чтобы рисковать тобой. Я уже совершил две ошибки. Третьей не будет. Я скорее отправлю тебя на континент, чем дам встретиться хоть с одним пожирателем! — уже закричал Гарри в конце. Потом резко тряхнул головой, снял очки, чтобы потереть переносицу. —
Гермиона внимательно слушала Гарри и не перебивала.
— Вполне. Только ответь мне на вопрос. Что изменилось?! — воскликнула она. — Я всегда шла с тобой и всегда подвергалась опасности. Вспомни первый курс, второй, на третьем нас чуть не убили дементоры, совсем недавно я пошла за тобой в министерство. Потому что нужна тебе. Что изменилось?!
— Многое, — пожал плечами Гарри. — И ты всё прекрасно понимаешь. Хочешь чтобы я озвучил? Хорошо. Ты моя девушка и я тебя люблю. Я не собираюсь рисковать единственным близким мне человеком.
— Раньше…
— Да что ты заладила про раньше? — раздражённо рыкнул Гарри, перебив её. — Раньше нас было трое и нас никто не слушал, а теперь у меня есть люди и они готовы за мной идти.
— А я? — прошептала Гермиона, напряжённо застыв.
— А ты девушка, девчонка.
Гермиона резко отвернулась, чтобы посмотреть в окно, за которым сиял розово-красными красками закат. Небо казалось пылало, так же как внутри Гарри пылало раздражение, что Гермиона не может понять такую элементарную вещь. Она перевела взгляд на кресла, в которых ей не нашлось места и пошла к двери.
— Куда ты? — окликнул её Гарри.
Когда она потянула за ручку, то вдруг резко отпрыгнула, а Гарри схватился за палочку. В комнату ввалились парни. Очевидно, слишком тесно прижимались к замочной скважине. Гарри мог бы рассмеяться, если бы не полностью отсутствующий вид Гермионы.
— Думаю, нам всем нужно закончить разговор, — решила она и сделала себе ещё одно кресло. Затем сняла пальто и аккуратно, повесив его на ручку, уселась в кресло, держа руки на сведённых коленях.
Они действительно обсудили дальнейшие действия и даже попробовали трансфигурировать щиты. Это вдохновило парней, ведь теперь умереть будет не так просто.
Ещё решили, что если и драться с пожирателями смерти, то на своей территории и эту саму территорию стоило подготовить заранее. Расставить всех в строго отведённых местах, чтобы максимально снизить риск для жизни. Уничтожать крестражи, пока посчитали нецелесообразным, ведь Том Реддл мог почувствовать это, став слабее, да и Гермионе требовалось время для создания ларца. Но то, что часть пожирателей стоило заманить в ловушку, используя Гарри опять, как наживку согласились все. Гермиона на это промолчала и только иногда посматривала на Гарри. Он не понимал, о чём она думает. А сознание её было закрыто на очень плотный щит, через который он, попытавшись пробиться, получил ощутимый, хлёсткий удар по мозгам.
Когда все разошлись, Гермиона всё
— Гермиона.
— Я люблю тебя, — вдруг резко заговорила она. — И как бы заманчива не была твоя защита, я от неё откажусь.
— Послушай, — рыкнул Гарри, но тут же был перебит.
— У каждого из нас есть свой долг. Мой долг быть рядом с тобой до самого конца. Я сама выбрала этот путь ещё на первом курсе, потому что была тебе нужна. И что бы ты ни говорил, я всё ещё тебе нужна.
— Гермиона, — Гарри вскочил. Он совершенно не понимал к чему она ведёт.
— Пока я была просто твоей подругой, ты никогда даже не думал, чтобы утаить от меня что-либо важное, а теперь я… — она сделала судорожный вдох, — девушка. Значит, я пришла к выводу, что должна вновь стать бесполым существом, твоим другом.
Гарри казалось, что из лёгких выкачали весь воздух, а стены сходились делая пространство вдвое, а то и втрое меньше. Дышать было совершенно нечем, и он захлебывался в собственном гневе. Ему снова захотелось ударить Гермиону. Наотмашь. Резко. Потом встряхнуть, а потом нагнуть и трахнуть, чтобы в её умной голове не возникали такие идиотские идеи.
— И как ты себе это представляешь? — процедил он сквозь зубы. — Просто расстаться, словно ничего не было? Вернутся к дружбе?
— Однажды ты сказал, что это возможно, — парировала она.
— Хрень собачья! — вскричал Гарри. — Я не хочу быть твоим другом, я хочу любить тебя. Послушай…
— Любовь затуманила нам разум. Мы должны были подумать о щитах давным давно. Тебя бы вообще не схватили летом, если бы не наше свидание. Мы должны мыслить трезво! — твёрдо сказала она и встала. — Я хочу, чтобы ты выжил. Я хочу, чтобы все они жили. Забудь, что я девушка. Теперь я снова твоя подруга. Выслушать, пойти на дело, помочь с заданиями пожалуйста, про всё остальное — забудь. До окончания войны точно, если к тому времени…
Гарри понял, что она хотела сказать про другую, но замолчала.
— Не ты ли мне говорила, что секс положительно влияет на ясность ума? — спросил он.
— Не тогда, когда встаёт во главу угла жизни. Гарри, сейчас ты обижен, я понимаю.
— Это не то слово. Я в бешенстве.
— Подумав, ты поймёшь, что я права и скажешь спасибо, — резюмировала Гермиона. Она обошла Гарри по кругу и вернула комнату в первозданный вид несколькими взмахами палочки.
Его накрывало. Он метался между желанием понять подругу и желанием вытряхнуть всю дурь из её головы. Неужели она не понимает, что он просто не сможет без неё. Он немного отодвинул её из первых рядов, а она ему вот так отплатила. Сама всё решила. Отлично.