Милослава: (не)сложный выбор
Шрифт:
Сколько в подобном столике потайных ящиков? Отец говорил — четыре. Я знала два из них. Забралась под стол, нажала на скрытый рычаг. Раздался знакомый щелчок, и в моих руках оказался плоский ящичек, к сожалению, совершенно пустой. Второй тайник должен быть внутри большого выдвижного отсека. Здесь надо вдавить несколько элементов резьбы в правильной последовательности, и тогда можно будет снять фальшивое дно. В скрытое углубление можно положить, к примеру, печатку и тетрадь. Большую тяжелую мужскую печатку и тонкую тетрадь в зеленой сафьяновой обложке, исписанную плотным мелким почерком.
Символ королевского рода Галлии — волчья морда, заключенная в окружность.
Ужасно интересно!
Осторожно я касалась пальцами, без сомнения, исторической реликвии, вглядываясь в убористые буквы.
«Я, младший принц, третий сын своего отца Эстебана II Галлинг, именованный Доминиан Леонардо Александр, пишу эти строки в замке Нефф. Не знаю, найдут ли сии записи когда-либо, не знаю, хочу ли сего, но пишу свою исповедь в надежде, что частица моей души сохранится здесь и после моей грядущей погибели.»
Потрясающе!
Я прижала тетрадь к груди, потирая озябшие руки.
Как, почему здесь сохранилось всё в том виде, в каком было столько лет назад? Отчего не освободили башню? Оберлинги ли оставили в назидание потомкам, иль указ на то был королевский? Башня не отапливается; судя по толстому слою пыли на каменном полу, уборка здесь не производилась с тех самых пор, как отсюда сбросилась вторая жена Максимилиана. И, кстати, откуда она сбросилась?
Отодвинула проледеневший насквозь гобелен со сценой охоты на оленя: здесь такие же бойницы, как и ниже. С трудом выломала ставень. В узкие отверстия разве что кошка протиснуться может. Значит, должен быть выход на крышу. За одним из гобеленов нашлась щель с вырубленными там ступенями. Убрав тетрадь и кольцо в карман широкой юбки, я полезла туда.
Всё-таки правду говорят, раньше люди были меньше размерами. Скудно питались в детстве, много двигались, часто болели. Потому что пролезть в такие лазы могли только аскеты. Уж на что я тоща как палка, и то в некоторых местам прохожу только боком.
Ступеньки разной высоты не добавляют легкости подъему. Паутина и холодные стены тоже. Подспудно приходит мысль, что мой крупный и упитанный батюшка застрял бы здесь как пробка в горлышке бутылки с вином.
Упираюсь головой в деревянный люк, толкаю его руками, не подумав, что на площадке башни куча снега. Люк открывается на удивление легко, а мне на голову обрушивается целый сугроб. От неожиданности я выкрикнула совсем не те слова, которые полагается знать приличной девушке, на глазах от колючего холода выступили слезы. Снег был за воротом платья, на шее, в волосах, он таял, ледяными струйками сползая по груди. И всё же я вылезла наружу до пояса — из чистого упрямства. На меня тут же обрушился ураганный ветер со снегом: сбивая дыхание, заживая своими холодными ладонями рот и нос, дергая за волосы. Отсюда можно было рассмотреть только затянутое серой хмарью небо и смутные зубцы из камня. Вылезать полностью на площадку я побоялась — ветер скинет меня вниз без всякой помощи воздушника.
Спускаясь обратно, поскользнулась на ссыпавшемся в люк снеге и грохнулась попой прямо на ступени. Тут-то я истово возблагодарила и создателей узких проходов (скатиться кубарем мне помешала стена), и законодателей моды прошлых годов — турнюр ниже поясницы значительно смягчил соприкосновение моего тела с твердым камнем. Ругаясь в полный голос и прихрамывая, я спустилась в то самое помещение, где был выход в основную часть замка — мокрая, озябшая, грязная.
Как бы узнать, не караулит ли меня кто-то у выхода? Наверняка здесь есть какие-то смотровые отверстия, но я слишком устала, чтобы их искать. Рискнула, открыла проход: к счастью, никого. Но едва проход закрылся, едва я сделала пару шагов в сторону своей комнаты, в конце коридора показался Оберлинг.
— Милослава! Хвала богине, ты живая! — вскрикнул он. — Где ты была? Мы ищем тебя несколько часов.
Ой!
Глава 6. Тайны замка Нефф
Оберлинг выглядел взволнованным: рубашка небрежно застегнута, обнажая смуглую шею и часть груди, черные с проседью волосы взъерошены, крылья носа подрагивают, будто он принюхивается ко мне.
— Милослава? — моё имя он произносит мрачно и как-то обреченно. — Ничего не хочешь рассказать?
Таким голосом разговаривал со мной отец, когда меня ждало наказание. Я мотаю головой. Нет, я ничего не хочу рассказать. Муж довольно больно хватает меня цепкими пальцами за локоть и буквально волочет в комнату. Вталкивает в свою спальню, ставит перед большим зеркалом.
Ух ты! Вид у меня плачевный. В волосах паутина, плащ в мокрых пятнах и в пыли, будто я ползала на четвереньках по чердаку. На щеке ссадина — откуда только? Платье тоже здорово пострадало. Подол словно в грязи возили, лиф промок, оборка снизу оторвалась.
И в то же время я вижу, что я живая. Никогда не чувствовала себя такой свободной как тут, в замке Нефф. Глаза горят, короткие волосы, обрамляющие скулы, неожиданно делают меня моложе. Я больше не чувствую себя тенью своей красавицы-матери, это она — тень. А я — настоящая.
Пытаюсь распутать завязки плаща — тщетно. Озябшие пальцы не слушаются, скользя по мокрому комку тесемок. Муж приходит мне на помощь. Он справляется с узлом быстрее, чем я. Твердые костяшки его пальцев обжигают, прикасаясь к моей шее. Он него веет жаром, как от печки. Плащ падает к моим ногам, но, кажется, нам уже всё равно. Пальцы Максимилиана скользят по моей шее по щеке, бережно вынимают паутину из моих волос.
— Ты вся промокла, — хрипло говорит он, смотря мне в глаза. — Простудишься.
— В замке Нефф простудиться сложно, — задыхаясь от охватившего меня огня, шепчу я. — Это очень добрый и теплый замок.
— Ты первая, кто так говорит, — выдыхает мне в губы супруг, убирая волосы от моего лица. — Все мои жены его ненавидели.
— Очень своевременное замечание, — похвалила его я. — Расстегните мне платье, здесь застежки сзади.
Он крепко взял меня за плечи, развернул (в сторону кровати) и быстро распустил шнуровку на спине. Платье сразу же стало спадать, и Максимилиан с готовностью принялся спускать его с моих плеч. Я поежилась от охватившего влажную кожу воздуха, и муж, заметив пробежавшие мурашки, прижался горячим ртом к изгибу шеи. Это было для меня слишком сильным ощущением. Пытаясь увернуться от его губ, я сделала шаг. Он шатнулся вперед вместе со мной, ладони обхватили мою грудь, заставляя выгибаться. Платье соскользнуло до талии и ниже. Тонкая батистовая сорочка совершенно не защищала меня от его рук. Еще шаг — и мои колени внезапно уперлись в постель Оберлинга. Одно его движение — и я уже падаю на бархатное покрывало, а он накрывает меня своим телом, жадно целуя мои плечи и затылок. Каким-то чудом мне удалось извернуться, заглянуть к нему в лицо и, обвив мужскую шею руками, притянуть его губы к своим губам.