Милые лжецы
Шрифт:
Невеста, в облаке из тюля и белого шелка, выплыла из дома под руку с отцом.
Гости выстроились в два ряда, между которыми свадебное шествие под звуки марша двинулось к алтарю.
Дэвина исполнила, как было заказано, «Песнь Анны» с соответствующими такой церемонии нежностью и самозабвением, после чего явно усилились сопение и шмыгание носом среди женской половины гостей. Повсюду начали доставать носовые платки.
После венчания пришла очередь торжественных поздравлений, музыкальным фоном для которых служили мягкие звуки рояля, извлеченные Робертом Кьючемом из его синтезатора, а потом был набег
Всхлипывания стихли и уступили место довольному мурлыканью.
Родители невесты пожелали, чтобы во время застолья исполнялась негромкая музыка, как шутили между собой «Люди синих лугов» — полезная для пищеварения. Поэтому Роберт остался сидеть за пультом и услаждать гостей, а его коллеги могли уделить внимание шампанскому, поданному официантом.
Дэвина старалась не отходить от сцены, чтобы не столкнуться случайно с Клеменсом, который разгуливал по саду, правой рукой держа тарелку, а левой — Кармен.
Время от времени они останавливались, обменивались парой фраз с другими приглашенными, потом снова шли, оживленно разговаривая.
«Расскажет он ей о нашем романе?» — думала Дэвина, отпивая небольшими глотками шампанское, которое сегодня казалось ей безвкусным.
Как все будет дальше?
Как ей реагировать на его обман?
Ах, их были тысячи, этих вопросов, они крутились в голове, но ответов не получали, поскольку Дэвина еще не слышала версию случившегося от Клеменса.
И только одно было ясно уже сейчас: Клеменс Вентура струсил, и она ему этого просто так не спустит.
Праздник шел своим чередом.
После застолья, продолжавшегося более двух часов, начались танцы. Это была работа для Дэвины. Она энергично отмела в сторону все мысли о Клеменсе Вентуре и целиком сконцентрировалась на музыке, которая частенько помогала ей пережить смутные, грустные или тяжелые времена.
Лекарство это и сегодня возымело свое действие.
Как только на лужайке появились первые пары танцоров, Дэвина почувствовала полное слияние с музыкой и вложила все свои невысказанные мысли и чувства в мелодии, которые были ее верными друзьями.
Она даже испытала некоторое сожаление, когда ей пришлось поклониться публике и уступить место фокуснику, развлекающему гостей в перерывах.
Дэвина спустилась со сцены и неторопливо прошествовала к дому, где можно было перекусить. Собственно, голода она не чувствовала, но привыкла в перерывах обсуждать со своим ансамблем исполненные номера, реакцию зрителей, предстоящую программу, возможные коррективы и тысячу других вещей.
Уголком глаза она заметила, что Линн под руку с неким тучным господином спешит к буфету. Похоже, толстяк воспламенился, и Линн грелась в лучах восторженного поклонения. Саймон и Роберт стояли с группой оживленно жестикулирующих молодых людей.
«Тоже хорошо, — подумала Дэвина, — значит, сегодня обойдемся без собрания».
— Иди сюда, я набрал для тебя закусок. — Дэвина вздрогнула, услышав голос Мэтта, то есть Клеменса.
Неразумное сердце тут же бешено подпрыгнуло, стоило ей заглянуть в его темные глаза. Злясь на саму себя, Дэвина отвернулась и так улыбнулась пожилому господину, что тот чуть не проглотил вилку.
— Дэвина, пожалуйста! — Клеменс почти умолял. —
— Нет. — Дэвина взяла у него из рук наполненную тарелку и бесцеремонно отправила ее в стоящее рядом мусорное ведро. — Выкладывай, что у тебя на сердце, только здесь и сразу, или заткнись и оставь меня в покое.
Клеменс проводил взглядом румяный поджаристый шницель, упавший на использованные бумажные салфетки, и покачал головой.
— Ладно, — сдался он после короткой внутренней борьбы. — Поговорим прямо здесь. — Он отвел глаза от корзины для мусора и пристально посмотрел на Дэвину. — Когда я заполнял личную анкету для агентства, то указал ненастоящее имя. Совпадает, все, кроме имени и адреса.
— Сейчас угадаю. Это был адрес Сэма, а также его идея?
— Точно. — Клеменс попытался улыбнуться, но ничего не вышло. — Черт побери, Дэвина, я слышал самые дикие истории об этих компьютерных знакомствах и хотел как-то подстраховаться.
Дэвина взяла с подноса проходящего мимо официанта стакан и с удовольствием выпила.
— И что же дальше?
— Ну, а когда ты вдруг появилась вместо матери в отеле «Глэдстоун», я поначалу не видел повода открыть свое истинное имя. А потом… — Клеменс пожал плечами. — Ты знаешь, что я по уши в тебя втрескался и не хотел сразу огорошить взрослой дочерью. Черт возьми, Дэвина, да пойми же ты! Я на восемнадцать лет тебя старше, одного этого хватит, чтобы отпугнуть, а тут еще такая дочь — я сам себе начал казаться дедушкой.
— В Мэнори у тебя было сколько угодно возможностей сказать мне правду, — строго напомнила Дэвина.
— Да. — Клеменс нервно ломал пальцы. — Я и хотел, но потом ты упомянула Кармен, и все пошло насмарку. Когда ты так непосредственно рассказала мне о вашей дружбе, меня словно лошадь лягнула. Показалось, что сказать правду невозможно. Я подумал — старик, если ты сейчас откроешь ей, она повернется и уйдет. Но этого я не хотел допустить ни при каких обстоятельствах.
— Нет! — Дэвина горько засмеялась. — Ни в коем случае не хотел. Ведь моя непосредственность была просто находкой, ты получил отличную возможность выспросить у меня про личную жизнь Кармен и особенно про ее отношение к Питеру Хэллоуэю. Фу, Клеменс Вентура, ты низкий лицемер.
— Но Дэвина!
Она отвернулась и попыталась уйти, но Клеменс успел схватить ее за рукав блузки и удержать.
— Дэвина, это не так. У меня не было намерения тебя использовать! — Голос стал более требовательным. — Мне, между прочим, абсолютно все равно, выйдет Кармен за этого маменькиного сынка или нет. Если она видит свое счастье в том, чтобы связаться с недозрелым юношей и его львицей-мамашей, — это ее дело. Меня это больше не касается.
— Тогда ты еще хуже, чем я думала, — вскипела Дэвина. Теперь она всерьез рассердилась. — Ты нужен Кармен. Сейчас больше, чем когда-либо. Но ты пускаешь все на самотек и спокойненько наблюдаешь, как она расстрачивает себя на этого недоумка. — Дэвина глотнула воздуха и постаралась успокоиться. Взяв эмоции под контроль, она продолжила уже более сдержанным тоном: — Кармен ищет внимания. А все, что ты ей даешь, это указания, указания и еще раз указания. Что ей с ними, черт побери, делать?