Милые семейные разборки
Шрифт:
— Ну, — развела руками Регина. — Чиновникам тоже кушать хочется.
— Понятно. То-то участились кампании в прессе про какие-то сумасшествия в Японии после просмотра мультиков, — припомнила я.
— Вот именно. Все из той же оперы. Вернее — трагедии. Для нас, разумеется, трагедии, — пояснила Регина. — В общем, эта комиссия проходит отдельной строкой в бюджете фирмы. Мы долго пытались найти способы уменьшить поборы, и не так давно у нас это получилось. Но есть еще и химический контроль.
— Красители?
— Вот именно! — кивнула Юматова. — Это долгая и упорная блокада практически любых начинаний.
— А экзотические птицы, естественно, должны быть очень яркими.
— Совершенно верно! — похвалила мою догадливость Регина. — И Генрих только недавно, буквально несколько дней назад, установил нужный контакт с человеком, который будет лоббировать в этом химическом контроле наши интересы. Впрочем, лоббировать — громко сказано. Речь идет просто о ежеквартальных выплатах.
— Так о чем все же хотел поведать собравшимся Штайнер? О том, что он подкупил чиновника? — спросила я, пока еще не соображая, каков будет ответ.
Все оказалось закручено куда более сложно. Регина поведала мне еще об одном обстоятельстве, которое явилось для фирмы серьезной проблемой.
— Экология, — мрачно произнесла она. — Сейчас экологический контроль — приоритетная область государственных интересов. Это и деньги в качестве штрафов — надо же пополнять местную казну, а уж местные чиновники придраться смогут к чему угодно.
Она перевела дух и вытерла пот со лба. Было видно, что Регина полностью в курсе проблем фирмы и забот руководства, большинство которых наверняка лежит именно на ее хрупких плечах.
— Короче, назревал крупный скандал, — продолжила Юматова. — В Германию ушла утечка о предыдущей партии. Это были «крокодильчики в колясочках». Дурацкая, на мой взгляд, игрушка, но покупали.
— И что же там было такого особенного в этих крокодильчиках?
— Крокодильчики были чисты, как улыбка младенца, — заверила меня Регина. — А вот с колясочками возник напряг. Отходы фабрики каким-то образом попали к немецким «зеленым», и те подняли шум. Были произведены так называемые независимые анализы, которые показали, что материал, из которого сделаны эти самые злосчастные колясочки, может вызывать раковые опухоли.
— Это плохо.
— Конечно, кто бы спорил, — согласилась Регина. — Но тут есть две оговорки. Во-первых, исследования дали результат в пятьдесят один процент, но поскольку Германия — демократическая страна, то это получается как бы простое большинство «за». Во-вторых, эти чертовы колясочки нужно очень долго сосать и грызть, чтобы добиться подобного эффекта. Конечно, тут уже проблема родительского внимания, но нам и с этим приходится считаться.
— Так Генрих…
— Подождите, я сейчас закончу, — пообещала Регина. — Так вот, с новой серией возникли все три проблемы вкупе. Людвиг был в курсе напрягов Штайнера и как мог оказывал давление на своих баварских «зеленых». Но, как только он с ними разобрался, возникла та же самая история с местными. Еще чуть-чуть, и информация попала бы в прессу. Тогда местные власти могли бы ставить свои условия, и наш проект пошел бы прахом. Еще бы — такая возможность для чиновников урвать жирный кусок! Но Генрих выкрутился. Помните господина из местного департамента внешних сношений на приеме? Это он оказал фирме протекцию, и линию можно было запускать хоть завтра. Именно
Я не могла скрыть своего разочарования. Все оказалось так просто…
— Вы уверены, что прозвучать должно было именно это? — спросила я.
— Конечно, — заверила меня Юматова. — Разбирая бумаги, я нашла черновик этого сообщения с пометой «огласить при всех». Босс любил подобного рода эффекты — это придавало ему значимости.
— Но почему Штайнер тогда говорил, что не всем это понравится? Что кто-то рассердится? Как тогда понимать эту фразу?
— Очень просто, — пояснила Регина. — Джуля хотела, чтобы в будущем квартале были запущены игрушки по ее рисункам. А они еще требовали доработки и обкатки в отделе менеджмента.
Когда я вернулась к Людвигу и рассказала ему о том, что именно Штайнер должен был произнести в тот злополучный вечер, Попофф вздохнул с облегчением. Похоже, я сняла камень с его души — ведь неопределенность порой бывает самым страшным мучением.
— Я хотела еще побеседовать с Юсефом, — попросила я. — После смерти Генриха его сразу взяла в оборот милиция, и я до него так и не добралась.
— Без проблем, — взмахнул рукой Людвиг. — По коридору направо.
Юсеф сидел за столом и что-то писал в толстой общей тетради. Увидев меня, он вскочил, предложил стул, потом сигарету. Когда я закурила, спохватился, что в комнате нет пепельницы.
— Я, наверное, оставил ее в холле, — извинился охранник. — Сейчас принесу.
Пока Юсеф бегал за пепельницей, я подскочила к столу и, выгибая шею, прочла строчки, которые писал Юсеф. Оказалось, что это дневник. Последняя запись была датирована сегодняшним днем.
«Сказать Джуле, что ее отец всегда хотел ей только добра. Сказать ей, что она недостаточно хорошо к нему относилась».
«Сентиментальность, граничащая с садизмом, — подумала я. — Капать на мозги девчонке, что она плохо относилась к своему покойному отцу!»
Что было до этих строк и после — я не успела прочесть, Юсеф уже топал по коридору с найденной пепельницей. Водрузив ее передо мной, он опустился на свое место, и его взгляд упал на дневник.
Укоризненно покачав головой — мол, какой я рассеянный, — Юсеф дернул себя за ухо и спрятал тетрадь в стол, заперев ящик на ключ. Подергав его для порядка, охранник любезно обратился ко мне:
— Чем могу быть вам полезен? Хочу сразу предупредить, в милиции я все рассказал.
— И о той записке, которую вы подали Генриху? Она осталась в кармане его пиджака, помните? Что с нею стало потом? Бумага, лежавшая в шкатулке, — сгорела. Генрих мертв. Но этот листок не должен был повредиться, — сосредоточенно раскуривала я сигарету.
— Тут нет никакой тайны, — заверил меня Юсеф. — Вы можете обо всем узнать у Регины. Да вы же только что с ней говорили!
— А я могу поговорить еще раз, после беседы с вами, — в моем голосе прозвучала скрытая угроза. — Может, не будем тянуть время?
— Как скажете, — пожал плечами Юсеф. — Да и нет тут ничего особенного.
Охранник близко к тексту Регины пересказал мне историю с проблемами нового проекта. Оказывается, на приеме Генрих должен был передать чиновнику папку с документацией, которую тот представил бы во все поименованные Региной комиссии и комитеты.