Милый Каин
Шрифт:
Из главного зала доносился гул голосов и стук сдвигаемых стульев. Никто не хотел пропустить такую важную партию. Для этого случая зрители даже принесли из кабинета директора новый набор фигур и доску. Затем в большом помещении повисла полная тишина. Поражение галисийца накалило атмосферу. Теперь Нико предстояло встретиться с единственной шахматисткой из молодежной команды, которой регулярно удавалось обыгрывать Тоньо. Именно Лаура и была в этом клубе той важной птицей, которая могла себе позволить охоту на любую, пусть даже самую крупную дичь.
— Берегись, берегись, на крючок не попадись, — заявил Герман, когда соперники сели за стол.
Хулио Омедас разрывался между интересом к этой принципиальной для него партии и желанием побыть наедине с Кораль. В итоге чаша весов склонилась в более сентиментальную сторону.
— А кто эта милая девочка? — спросила женщина.
Хулио рассказал ей о своей племяннице, не забыв упомянуть, что она ему, в общем-то, как дочь. Кораль кивнула и заметила, что, наверное, быть ребенку близким, как отец или мать, не являясь при этом ни тем ни другим, — дело хорошее. Ты получаешь все родительское удовольствие, то приятное, что дарит тебе общение с ребенком, но при этом остаешься свободен от всех неприятностей, так или иначе связанных с воспитанием собственных детей. Особенно хорошо быть таким отцом по призванию, когда у тебя такая вежливая, воспитанная и, судя по всему, умная приемная дочь, как Лаура. При этом Кораль задумалась над тем, сохранятся ли нынешнее очарование и мягкий покладистый характер в Диане, когда ей будет столько же лет, сколько сейчас Лауре.
Николас твердо и решительно вывел вперед свои центральные пешки, разыгрывая классическую версию французского дебюта. Нельзя было сказать, что он хорошо владел именно этим тактическим приемом, но как раз о французских дебютах он хотя бы что-то знал. Лаура делала ходы не торопясь, порой подолгу задерживала в руке ту или иную фигуру. Она словно наслаждалась физическим контактом с деревянной полированной поверхностью. Ей явно доставлял удовольствие сам процесс игры.
Против своего обыкновения, Нико не бросился сразу в лихую атаку. В какой-то мере он зависел от стратегии, выбранной его соперницей, и теперь дожидался момента, когда появится возможность несколькими сильными ходами перехватить инициативу.
Тем временем Хулио и Кораль, оставшиеся в соседнем зале, продолжали начатый разговор.
— Ты-то сам продолжаешь играть? — поинтересовалась Кораль.
— Всерьез — нет. Я уже шесть лет не принимаю участия в турнирах. Честно говоря, хорошо, что мне удалось вовремя остановиться. В какой-то момент это стало похоже на наркоманию.
— Не преувеличиваешь?
— Ни в коей мере. За какие-то несколько лет я превратился из увлеченного игрока в безумного фанатика. Адреналин участия в турнирах был нужен мне, как наркотик. Я записывался буквально на все соревнования, на которые только успевал доехать. Нет, это действительно начинало походить на болезнь. Все как у настоящих наркоманов. Чем больше доза, тем больше хочется в следующий раз. Довольствоваться малым уже не получается.
— Но ведь ты всегда хотел стать чемпионом? Помнишь, ты даже всерьез мечтал о том, чтобы поехать в Москву в разгар перестройки, причем за свой счет? Там ты рассчитывал помериться силами с настоящей русской шахматной элитой.
— Было дело, — с улыбкой признался Хулио. — Амбиций во мне было выше крыши. Вел себя просто как полный дурак.
— Мне твоя целеустремленность очень нравилась.
— Ты что, серьезно?
— Как сейчас помню, после победы на турнире в Барселоне ты повел меня в ресторан отмечать это событие.
— Ты, наверное, думала, что я смогу многого добиться на этом поприще. Может быть, именно поэтому тебе и нравилась моя целеустремленность?
Хулио не то отшучивался, не то огрызался, когда Кораль начинала разговор о временах их общего прошлого. Судя по всему, его стремление как-то принизить накал тех страстей, упростить их тогдашние отношения было своего рода средством психологической защиты. Он словно сам делал себе прививку от добрых слов и комплиментов со стороны Кораль.
— Перестань. Я просто искренне радовалась, когда видела тебя счастливым и довольным после очередной победы. Поверь, мне не было никакого дела до того, сколько у тебя кубков и дипломов. Меня восхищало, что ты мог тратить силы, бороться и стремиться к тому, что для большинства людей не представляло никакой ценности.
— Когда мы с тобой познакомились, я уже понимал, что конец моей шахматной карьеры недалек. Другое дело, что я всячески старался поразить тебя своими успехами, для чего эффектно завоевал очередную порцию этих дурацких латунных кубков. Среди таких вот легких трофеев был и тот, который мне вручили за победу на турнире в Барселоне. Мы действительно отпраздновали с тобой успех, но кое о чем я все-таки умолчал. Участвовать в том турнире мне пришлось лишь потому, что я по рейтингу не смог квалифицироваться на другой, куда более почетный и серьезный, проходящий в то же время. Хочешь знать, почему я туда не прошел? Мне, как всегда, не хватило воображения, чтобы добиться необходимого количества побед. Увы, оно никогда не было моей сильной стороной. Может быть, именно поэтому я попытался вообразить совместную жизнь с тобой, как видишь, не слишком успешно.
Кораль не смогла заставить себя посмеяться над этой шуткой, пусть даже и из вежливости. Она вздрогнула всем телом, как будто на нее вылили ведро холодной воды, и не произнесла в ответ ни слова.
Дебют партии закончился рокировкой. Потери личного состава обеих армий, понесенные для того, чтобы вывести основные силы на оперативный простор, были практически равноценными. Три пешки, слон и конь со стороны Лауры против трех пешек и обоих коней у Нико.
Очередной ход племянницы Хулио был исполнен с обычным для нее изяществом и элегантностью. Лаура аккуратно взяла двумя пальцами своего слона и стала медленно переносить его над доской по открытой диагонали. Она словно намеренно задерживала фигуру в воздухе под выжидательным взглядом соперника.
Нико явно не терпелось понять, на какую именно клетку будет опущена эта фигура. Когда дело было наконец сделано, всем стало ясно, что Николасу такой поворот событий не пришелся по душе. Проблема заключалась не в том, что слон Лауры занял какую-то особо опасную позицию. Просто Нико никак не мог понять, зачем именно был сделан столь неожиданный и на первый взгляд бесцельный ход.
— Ладно, Кораль, все это уже в прошлом. — Омедас явно чувствовал себя неуютно и не хотел продолжать разговор на эту тему. — Самое важное — то, что я перестал участвовать в соревнованиях и теперь могу спокойно анализировать партии, сыгранные, например, в том же Линаресе, не чувствуя себя как бывший алкоголик, перед которым на стол ставят бутылку виски. Я, можно сказать, завязал, причем крепко.
Вплоть до этого момента партия развивалась вполне предсказуемо. Французский дебют, в общем-то, не давал особых поводов для беспокойства. Загадочный и неожиданный ход Лауры вывел Нико из психологического равновесия. Он воспользовался запасом времени, имеющимся в его распоряжении, и на несколько минут задумался, пытаясь проанализировать ситуацию, сложившуюся на доске. При этом мальчишка взял белого слона за точку отсчета, за ось, вокруг которой закручивалась вся драматургия партии. Он обдумывал этот ход и с той стороны, и с этой, но никак не мог найти, за что зацепиться. Нико не видел никаких явных или скрытых угроз от этого слона.