Мина замедленного действия. Политический портрет КГБ
Шрифт:
Впрочем, все это — я говорю о смене первых лиц — уже следствие. Главное: Горбачев этот выбор сделал. Сделал в пользу ведомства, в советах и информации которого нуждался более, чем в рекомендациях того же Яковлева.
И это тоже в традициях нашей власти: не только КГБ поставлял ей данные политического сыска — подслушивания, подглядывания и т. д., но и сами первые лица государства востребовали именно такого рода информацию, которую, понятно, никто другой им дать не мог. Только за один 1990 год Горбачев получил от ПГУ КГБ СССР 67 записок {76}с рассказом о том, что говорили, делали, с кем, простите, спали его оппоненты, сотоварищи в стране и за рубежом.
«Несколько дней NN (конкретная фамилия — Е.А.)провел на Гавайских островах с
«Это все равно как сесть на «иглу»: стоит один раз политику прочитать данные, скажем, прослушивания телефонных разговоров своего оппонента, и он от таких «записок» отказаться уже не сможет…» — говорил мне один из высокопоставленных комитетчиков.
И последнее об информации и монополии на нее. В 1987 году генерал КГБ Олег Калугин направил Горбачеву письмо, в котором предупреждал: программа реформ в стране закончится крахом, если не изменится положение КГБ в обществе. Реакции не последовало. В 1990 году Президент Михаил Горбачев своим указом лишил Калугина генеральских погон.
«Кто владеет информацией, тот и правит бал», — сказал мне как-то полковник КГБ Владимир Рубанов.
КГБ — владел. И — правил.
Осень 1990 года вошла в историю мировой политологии как «правый поворот Горбачева». Между тем, на мой взгляд, все было гораздо трагичнее, нежели просто хаотические передвижения Президента СССР в одной и той же системе координат.
В конце лета того года на свет появилась программа экономических реформ «500 дней» Станислава Шаталина и Григория Явлинского, которая, предлагая передать полномочия Центра, Москвы — республикам, посягала уже не на какую-то там статью Конституции или политический имидж власти — на собственность олигархии. Коей — собственностью — была вся страна, в случае если СССР оставался империей, и каковую верхушка олигархии теряла, если управление экономикой переходило в ведение республик. Вот это было уже серьезной угрозой олигархии.
Началась откровенная демонстрация силы.
6 сентября газета «Правда» публикует манифест Военно-промышленного комплекса «Статус — «оборонке», который подписали 46 генералов — от директора завода, выпускающего сукно для солдатских шинелей, до генеральных конструкторов крупнейших космических и военных фирм страны. Манифест явился публичным предупреждением: дескать, ВПК ни пяди своей власти и собственности не отдаст.
11 сентября Борис Ельцин на Сессии Верховного Совета России сообщает: к Москве движутся войска и боевая техника. Информация пришла от союза социальной защиты военнослужащих «Щит», а точнее — от полковника Сергея Кудинова, начальника политотдела (ныне — бывшего) Рязанского высшего воздушно-десантного командного училища. Он сообщил: к столице направляется Рязанский парашютно-десантный полк, части Тульской дивизии и Псковской военно-десантной дивизии. Им выданы боеприпасы, предоставлена техника. {78}Министерство обороны СССР весьма нервно парировало: войска перебрасываются к Москве… для уборки картофеля и подготовки к ноябрьскому параду на Красной площади. А полный боекомплект, выданный воинским частям, — это что, тоже для картофеля? — поинтересовался «Щит».
В тот же день на заседании Верховного Совета СССР Михаил Горбачев сказал парламентариям, что склонен поддержать программу Шаталина — Явлинского. {79}Спустя неделю — он практически от нее отказывается.
Начало октября. На заседании правительства страны — Совета Министров СССР — тогда еще под руководством Николая Рыжкова обсуждается вопрос о неотложных мерах по борьбе с преступностью, буквально захлестнувшей, как следовало из доклада, страну. Председатель КГБ СССР Владимир Крючков сообщает, что практически все подразделения вверенного ему ведомства на эту борьбу уже задействованы, и… требует увеличения бюджета КГБ. {80}Министр внутренних дел — тогда
Ноябрь. На политической сцене неожиданно возникает мало кому дотоле известный «Центристский блок политических партий». Его лидеров принимают Премьер-министр Рыжков и Председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов, которые готовы оказать блоку всяческую поддержку. В числе тех, кто вошел в этот блок, — председатель Либерально-демократической партии Владимир Жириновский, месяцем раньше исключенный из рядов своей же партии «за сотрудничество с КГБ». {83}Левая пресса утверждает — это блок марионеток, политических двойников, призванных, используя лозунги перестройки и гласности, вытеснить с арены демократов.
В этом же месяце председателем Гостелерадио СССР, мощнейшей пропагандистской машины режима, назначается Леонид Кравченко — известный борец с демократами, заявивший при вступлении в новую должность: «Я пришел, чтобы выполнить волю Президента». До этого Кравченко возглавлял Телеграфное Агентство Советского Союза (ТАСС) — общепризнанную «крышу» КГБ за рубежом.
14 ноября Горбачеву звонит по телефону Лукьянов. Предупреждает: депутаты программой Шаталина — Явлинского недовольны. {84}
17 ноября. Ночь. Заседает Политбюро ЦК КПСС, на которое вызывается Горбачев. {85}Утром на сессии парламента он требует возложения на себя чрезвычайных полномочий. Получает. О программе «500 дней» уже даже не вспоминают.
Декабрь. По Центральному телевидению выступает Председатель КГБ СССР Владимир Крючков, который недвусмысленно дает понять, в чьих руках власть в стране [72] . {86}
Декабрь. Четвертый съезд народных депутатов СССР. Демократы на нем в очевидном меньшинстве. Тон задают лидеры депутатской группы «Союз» — полковники Петрушенко и Алкснис. «Союз» выступает за сохранение империи и защиту русскоязычного населения в республиках. Уже известно: Председатель ВС Анатолий Лукьянов является горячим приверженцем, если не создателем группы. Не скрывает этого и Председатель КГБ Владимир Крючков. Он заявляет: «Звучат опасения, что если сегодня пойти на решительные действия по наведению порядка, то надо заведомо согласиться с тем, что прольется кровь… А разве кровь уже не льется?.. Никого не хочу запугать, но Комитет госбезопасности убежден, что, если развитие ситуации в нашей стране пойдет и далее в таком же ключе, нам не избежать более серьезных и тяжелых по своим последствиям социально-политических потрясений. Речь идет о том, чтобы уйти от жертв, предупредить новые». {87}Эдуард Шеварднадзе на съезде подает в отставку. Горбачев отставку без видимых усилий принимает. Группа «Союз» ликует — это и ее победа. Шеварднадзе предупреждает: «Наступает диктатура»…
72
См. главу «Версия».
Январь. Льется кровь в Вильнюсе. Конец января — трупы в Риге. В Прибалтийских республиках возникают некие мифические Комитеты национального спасения, и состав которых, и местопребывание — покрыто туманом. Чуть позже журналистам становится известно, что по всей стране в провинции создаются тайные структуры власти — так называемые СЗ (суженные заседания). Задача СЗ — подготовить страну на случай введения «особого периода управления». СЗ принимает решения, кои готовятся местными военкоматами, управлениями КГБ и вторыми (правовыми) отделами исполкомов. Все действия и документы этих структур — строго секретны. {88}