Минимальные потери
Шрифт:
– Чужие, девочка, – сообщила Белинда. – Это были чужие.
– Рассказывай, – потребовала Эрика. Она знала, что Белинда находится не на последних ролях в группе ученых-аналитиков, приданных военной разведке, а посему всегда обладает самой точной и свежей информацией.
– Пока между нами, но, думаю, скоро будет официальное сообщение. Наш бравый адмирал как раз собрал совещание у себя на «Рихтгофене». Мы, аналитики, предоставили свои соображения Фрицу Эрхарду, так что уверена, начальство теперь в курсе.
– Я тоже хочу быть в курсе, – сказала Эрика.
Белинда непроизвольно оглянулась. Кают-компания была полна под завязку.
– Это еще кто… – Белинда глянула на экранчик, нахмурила брови. – Так, дорогая, потом поговорим. Срочно вызывают. Чую, нужна моя консультация. И даже догадываюсь, какая именно. Не скучай.
Она глотнула шампанского, чмокнула Эрику в щеку и упорхнула, провожаемая взглядами, полными восхищения и вожделения.
«Не скучай. Легко сказать».
Эрика огляделась. Кают-компания продолжала праздновать. То и дело провозглашались тосты «За победу!», шнапс щедро лился в рюмки, глотки, на столы и мундиры. Кто-то громко и хвастливо рассказывал, как едва не завалил «каплю»: «Ганс бьет в морду, отвлекает, я боевым разворотом, полупетлей, захожу в хвост, пальцы уже на гашетках, чужая жопа в прицеле, стреляю… и тут сбоку мне вторая лупит в скулу по касательной со всей дури! В ту же секунду! Натурально, меня закрутило, заряд ушел куда-то к центру Галактики и пришлось срочно перестраиваться, потому что эта сволочь…»
Эрика вдруг поняла, что без Белинды ей здесь и сейчас неинтересно. Глотать спиртное, принимать поздравления за сбитый, обсуждать с подвыпившими пилотами и канонирами все перипетии боя и корчить из себя «своего парня»… Не сегодня. Неожиданно захотелось тишины и покоя. Точно. Поесть – и в каюту. На койку с любимым Ремарком. Да, это будет правильно. Вот только… Эрика поднялась и крикнула:
– Налейте мне кто-нибудь шнапса, я хочу произнести тост!
Кают-компания притихла, и сразу несколько рук протянули ей наполненные рюмки. Эрика взяла первую попавшуюся и сказала:
– За тех, кто сегодня не вернулся. Стоя и до дна. Память и слава!
Офицеры поднялись со своих мест и молча выпили.
Эрика поставила пустую рюмку на стол и пошла к выходу. Ее никто не окликнул.
…Совещание на борту флагмана германского флота тяжелого крейсера «Манфред фон Рихтгофен» подошло к концу. Были высказаны разнообразные соображения той или иной степени эмоциональности, здравомыслия и соответствия военной теории. Не было главного – интеллектуального прорыва, вдохновения, и адмирал это понимал.
– Хорошо, – сказал он. – Я рад, что мои офицеры показали себя людьми знающими, взрослыми, болеющими за дело и способными мыслить логически. Но, – Шварценберг откинулся на спинку кресла и устало потер указательным пальцем лоб между седеющими бровями. – Этого мало, господа.
Офицеры молчали, переглядываясь. Все знали крутой нрав адмирала, видели, что он недоволен, и не хотели попасть под раздачу неосторожным высказыванием. Нет уж. Если начальство считает, что этого мало и готово объяснить, что ему надо, пусть объясняет. А мы послушаем.
– Разрешите мне, – неожиданно кашлянул фрегаттенкапитан Курт Браун, командир легкого крейсера «Хорст Вессель». Он был самым младшим по возрасту и в течение всего совещания подал лишь пару реплик, предпочитая слушать других.
– Так, так, – проронил Шварценберг. – «Хорст Вессель», наконец, набрался смелости. Слушаю тебя, фрегаттенкапитан. И очень надеюсь, что тебе действительно есть, что сказать.
Курт Браун поднялся, одернул мундир.
– Можно сидя, – буркнул адмирал.
– Спасибо, господин адмирал, мне так проще, – фрегаттенкапитан помолчал. У него было лицо человека, собирающегося нырнуть в холодную и глубокую воду.
– Нам нужно выиграть время, – продолжил он, наконец. – Это главное. И желательно ошеломить противника. Сделать то, чего он от нас никак не ожидает, показать, что мы храбрее, наглее и, главное, сильнее по всем параметрам. Но как это сделать? То, что я сейчас предложу, возможно, покажется чрезмерно рискованным. Но если получится… Тогда наши шансы на победу значительно возрастут.
Фрегаттенкапитан снова умолк, взял со стола стакан с водой и сделал несколько мелких глотков.
– Кончай доить камарка [8] , Курт, – негромко посоветовал начштаба контр-адмирал Рудольф Мейендорф. – Здесь все свои, и мы тебя слушаем. Внимательно.
– Я предлагаю совершить гиперпространственный прыжок внутри гелиосферы, – выдал командир «Хорст Весселя». – Отсюда – к Марсу. Не всем флотом, конечно. Только мой корабль. Теоретически это возможно. Если получится, «Хорст Вессель» встретит чужих у Марса и задержит их, насколько сможет. Их много и они большие, но на нашей стороне скорость и маневренность. Опять же в маленького попасть труднее, а в большого проще. А тут и вы подоспеете. В крайнем случае уйду на Землю, спрячусь где-нибудь в сибирской тайге или джунглях Амазонки и буду ждать дальнейших приказов. Или на том же Марсе. Да, и попробую установить связь с этим земным крейсером, прототипом. «Неустрашимый», кажется?
8
Доить камарка – соответствует русскому «тянуть кота за хвост». Камарк – домашнее травоядное животное Новой Германии, чем-то напоминающее бегемота. Источник мяса и молока, любит воду.
– Да, – кивнул оберст Карл Хейнц, который уже слегка завидовал, что эта сумасшедшая мысль пришла в голову не ему, – «Неустрашимый».
– Двое – не один. Если удастся объединиться, это даст дополнительные преимущества. И еще. Возможно, это не мое дело, но я думаю, что нужно связаться с Землей, сказать, что мы готовы прийти на помощь, а взамен потребовать выполнить наши условия. Предоставление значительной территории для переселенцев с Новой Германии, государственный статус, гарантии неприкосновенности и все остальное. Пусть те же русские потеснятся, у них земли много.