Минимальные потери

Евтушенко Алексей Анатольевич

До экипажей было доведено лишь самое необходимое. А именно. Флот столкнулся с новым врагом, который угрожает Земле, а значит, и Новой Германии. Этот враг должен быть уничтожен. Точно так же, как был уничтожен инопланетный корабль-шар и его истребители. Поэтому всем находиться в полной боевой готовности, сохранять бодрость германского духа и ждать дальнейших приказаний командования. Победа будет за нами. Все.

Эрика и Ганс как раз успели принять душ и переодеться, когда ближайший терминал внутрикорабельной связи громко потребовал внимания и возвестил о том, что сейчас последует важное сообщение штаба флота.

– Ага, – удовлетворенно заметил Шефер. – Родили, наконец-то. То есть я надеюсь, что родили.

– Что? – спросила Эрика.

– Разве Белинда тебе не рассказывала?

Эрика объяснила, что не видела подругу уже два дня.

– А, верно, – пробормотал Ганс. – Она работала. Собственно, от нее во многом сейчас все и зависит.

– Опять

я все узнаю последней, – вздохнула девушка.

– Сейчас доведут, – пообещал комэск. – У меня ведь тоже пока одни слухи и предположения.

Экран мигнул, и на нем возникло длинное редкобровое лицо начальника штаба флота Рудольфа Майендорфа.

– Солдаты и офицеры! – провозгласил он. – Сообщаю, что командованием принято решение силами одного легкого крейсера «Хорст Вессель» совершить гиперпространственный прыжок внутри гелиосферы. А именно – к Марсу. Наши специалисты просчитали, что такой прыжок возможен. Осталось проверить расчеты на практике. Не буду говорить, какое преимущество перед нашим противником мы получим в случае успеха, думаю, это понятно всем. Да, риск велик. Хотя бы потому, что никому и никогда раньше это не удавалось. Даже в архивах Неведомых все подобные попытки описываются как неудачные. Неудачные в том смысле, что корабли, ушедшие в гиперпрыжок внутри гелиосферы, назад не возвращались. Неведомые обосновывали это особыми свойствами и геометрией пространства гелиосферы, обойти или нейтрализовать которые нет никакой возможности. Именно поэтому, как вы знаете, мы ушли в гиперпрыжок на границе гелиосферы Тау Кита, а вынырнули на границе гелиосферы Солнца. Внутри же гелиосфер используем планетарные ядерные двигатели. Судя по всему, чужие поступают точно так же, – контр-адмирал помолчал, словно давая аудитории возможность усвоить сказанное, и продолжил: – Повторяю, риск велик. Но и шансы на то, что все получится, тоже немаленькие. Как заверяет наш гениальный математик Белинда Фишер, они составляют примерно семьдесят к тридцати. Семьдесят «про» и тридцать «контра». Но это еще не все. Если даже «Хорст Вессель» прыгнет удачно, его, вполне вероятно, ждет встреча с авангардом вражеского флота, который уже на подходе к Марсу. Тогда придется действовать по обстоятельствам и ждать нашей помощи. Очень может быть, что обстоятельства сложатся крайне неудачно. Очень может быть, что им придется вступить в неравный бой и погибнуть, – Майендорф снова умолк и сделал несколько глотков воды из стакана. Кадык на его шее судорожно перекатился под кожей вверх-вниз. Видно было, что это выступление дается начштаба с трудом.

«Он был против, – догадалась Эрика. – Майендорф, этот старый перестраховщик, был против такого решения. Но адмирал Шварценберг его нагнул. Как это всегда бывает. И теперь начштаба отдувается за командующего, доводит до нас приказ Шварценберга, который ему доводить совсем не хочется. В воспитательных целях, так сказать. Круто. Учись, лейтенант».

– Но это будет славная смерть, – сказал начштаба. – Достойная наших великих предков. А главное, она не будет напрасной. Пока «Хорст Вессель» скует силы противника и вызовет огонь на себя, германский флот вынырнет из гиперпрыжка и ударит с тыла. Враг будет уничтожен. Но это самый крайний вариант. Уверен, до этого не дойдет, и мы справимся с нашим противником меньшими потерями. Как бы то ни было, нам нужны для этого опасного дела только добровольцы. И не потому, что мы сомневаемся в храбрости или профессионализме экипажа «Хорст Весселя». Просто на дело отправятся лишь самые лучшие – те, кого отберет командование. Это – великая честь. Срок на раздумья, – контр-адмирал глянул на часы, – ровно сорок пять минут. По истечении срока штаб ждет от командиров подразделений списки добровольцев. У меня все.

Контр-адмирал Рудольф Майендорф коротко, по-военному, кивнул, и экран погас.

– Я же говорил, сейчас доведут, – сказал Шефер. – Лихое решение, узнаю адмирала. Раз – и в дамки!

– Или на тот свет, – откликнулась Эрика. – Но нам не привыкать. Так что вносите меня в список, господин обер-лейтенант.

– Не сомневался в вас, господин лейтенант. Но ты все же попробуй узнать у Белинды, каковы на самом деле шансы.

– Не все ли равно?

– Просто чтобы знать. Люблю точность.

– Ладно, – пообещала Эрика. – Если будет такая возможность, узнаю.

Эта возможность представилась Эрике довольно быстро. Уже через несколько часов она вместе со своим денщиком Тарсой Уругвато собрала вещи и отбыла на «Хорст Вессель». Командование удовлетворило просьбу лейтенанта Эрики фон Ланге, и теперь она поступала в распоряжение командира крейсера фрегаттенкапитана Курта Брауна.

На борт крейсера лейтенант и ефрейтор прибыли на «космическом охотнике» Эрики, который к этому времени был полностью приведен в порядок и готов к дальнейшим сражениям. Эрика уже знала, что выбор командования пал на нее, в основном, по двум причинам.

Первая заключалась в том, что из четырех, потерянных в бою с «каплями»

«охотников», два были как раз с «Хорста Весселя». И еще один получил такие повреждения, что восстановлению в походных условиях не подлежал. Пилот остался жив – вовремя катапультировался, а его искореженную машину потом отбуксировали как раз на линкор «Эрих Хартманн», в бокс, где до этого располагался «космический охотник» Эрики. До лучших времен. Космическая техника Новой Германии была слишком дорогой, чтобы бросать ее в пространстве. «Вернемся домой, починим, – сказали механики. – Послужит еще». Таким образом, из девяти машин, принимавших участие в бою (всего «Хорст Вессель» нес одиннадцать «охотников» – две эскадрильи плюс командир), было потеряно три – больше четверти. Что говорило либо о недостаточной подготовке тех, кто погиб и был ранен, либо о том, что именно так легли карты, которые раскинула затейница-судьба. Как бы то ни было, а взамен выбывших пилотов командование назначило тех, кто искуснее проявил себя в бою с «каплями», и среди них – лейтенанта Эрику фон Ланге, у которой на счету был один уничтоженный враг. И в этом заключалась вторая причина. Тот, кто сумел победить неизвестного доселе противника, получил, кроме бесценного опыта, уверенность в себе и способен передать эту уверенность своим товарищам по оружию. Вместе с опытом. А в том, что таковые уверенность и опыт понадобятся экипажу «Хорста Весселя», как воздух, не сомневался никто. За те несколько часов, что комплектовался экипаж из добровольцев (следует отдать справедливость, он по-прежнему состоял из тех, кто служил на легком крейсере с самого начала, и все они отличные профессионалы и мужественные люди, которые не посчитали для себя возможным отказаться от чести быть в авангарде), предстоящая миссия «Хорста Весселя» была обсуждена в кают-компаниях флота неоднократно и во всех подробностях. Общее мнение, разбавленное отдельными экстравагантными суждениями, которые присущи практически любому обсуждению любой проблемы, было таково: «Хорст Вессель» выступает в роли фигуры, которой в шахматах жертвуют ради конечной победы. При этом жертвуют без стопроцентной уверенности в том, что жертва будет оправдана. Соответственно и на тех, кто отправлялся в рискованный гиперпрыжок, оставшиеся смотрели одновременно с восхищением и невольным чувством облегчения: «Да, мы тоже вызывались добровольцами, но выбрали не нас!», ибо мало кто рассчитывал увидеть своих боевых товарищей снова.

Прибыв на «Хорст Вессель», доложив о прибытии и устроившись, Эрика отправила Тарсу Уругвато в ее новое подразделение техподдержки, а сама пошла в кают-компанию крейсера – знакомиться.

Многих, особенно пилотов «космических охотников», она знала и раньше. Но одно дело знать и здороваться при встрече где-нибудь, в облюбованном флотскими, пивбаре Нового Майнца и другое – быть в одном экипаже и вместе идти на опаснейшее дело.

Легкий крейсер «Хорст Вессель» уступал линкору «Эрих Хартманн» почти по всем параметрам. Он нес меньше «космических охотников» (одиннадцать на «Весселе» против шестнадцати на «Хартманне»), имел не такое мощное вооружение и, соответственно, был меньше линкора размерами. Единственное, в чем легкий крейсер превосходил линкор – это маневренность: «Хорст Вессель» быстрей набирал скорость, тормозил и менял курс. Опять же, законы физики – тот, у кого больше масса, имеет и большую инерцию, а чем больше инерция, тем труднее маневрировать.

Внутреннее пространство крейсера также проигрывало пространству линкора по объему. Все, начиная от боевой палубы и главной рубки и заканчивая личными каютами, казалось здесь каким-то съеженным, тесноватым. Впрочем, Эрика начинала службу на эсминце «Германская ярость», который нес всего одну эскадрилью «охотников» (пять штук) и, соответственно, был еще меньшего размера, чем «Вессель».

«Привыкну, – думала она, следуя в кают-компанию тесным переходом, где едва могли разойтись двое, – это я на «Хартманне» расслабилась. Хотя понятно, что к хорошему привыкают быстрее, чем к плохому. Но что здесь плохого, если разобраться? Отсутствие личной душевой кабины? Это не главное. А что главное? Хм. Как сказал бы мой первый командир фельдфебель Рильке, главное – это выполнить приказ и вовремя пожрать. И самое забавное, что он был прав. Все остальное – пустая рефлексия. Особенно, когда приказ командования и внутренние убеждения совпадают. А они совпадают? Еще как. Будет победа – будет и все остальное, а назад нам дороги нет. Аминь».

Белинду Фишер она увидела сразу же, как только переступила комингс офицерской кают-компании. Гениальный математик и не менее гениальная обольстительница, по своему обыкновению, сидела в окружении нескольких бравых военных мужского пола, и, судя по виду, чувствовала себя прекрасно.

– Эрика! – радостно воскликнула Белинда, заметив подругу. – Иди скорее сюда, изнемогаю и гибну! Их слишком много, а я одна!

– Привет, Белинда, – поздоровалась Эрика, подходя ближе. – Добрый день, господа. Разрешите представиться – лейтенант Эрика фон Ланге. Прибыла для дальнейшего продолжения службы на ваш славный крейсер.