Министерство будущего
Шрифт:
– Извини, я не могу об этом говорить.
Мэри сама не заметила, как вскочила и нависла над щуплым мужчиной. В ее руке дрожал полураздавленный бумажный стаканчик с остатками кофе. Бадим скривился. Он уставился на стаканчик, словно ожидая, что Мэри выплеснет кофе ему в лицо.
– Объясни, что ты имел в виду, – резко потребовала министр. – Немедленно!
Бадим еще раз вздохнул.
– Представь себе, что при Министерстве будущего уже существует отдел тайных операций. Что его мог основать кто-то или я сам, после того как ты назначила меня на должность
– Ты основал?
– Нет, прошу не искажать мои слова. Я такой же, как все. У меня в министерстве есть друзья. Об их дружеских услугах тебе необязательно знать. Если что-нибудь всплывет и пойдут всякие расспросы, ты сможешь честно заявить, что совершенно не в курсе.
– Правдоподобное отрицание?
– Ну, нет. Это означало бы, что ты заранее подготовила лживые отговорки. Мой подход скорее сродни нормальной работе агентства, все остается как было. Если появятся вопросы – будем надеяться, что до этого дело не дойдет, – ты просто скажешь: я ничего не знаю. Тогда в случае нарушения голову снимут с другого, а ты с министерством не пострадаешь.
– Так не бывает!
– Ну, раньше-то бывало. И даже часто. Данная форма организации хорошо известна. Большинство неблаговидных операций происходит без ведома политического руководства. Даже если оно имеет общее представление о подобных вещах, то уж совершенно точно не посвящено в подробности. И тебе, я думаю, не стоит о них знать.
События последней ночи вдруг обрушились на нее всей тяжестью, потрясли до основания.
– Я не хочу, чтобы мне лгали! – выкрикнула Мэри.
Телохранители на другом конце маленького парка озабоченно повернули головы в их сторону.
– Извини, – ответил Бадим усталым тоном. – У меня кошки на душе скребут. Если хочешь, я сегодня же подам заявление об увольнении. Готов сделать себе харакири, не сходя с места. Однако позволь напомнить, что ты первая завела разговор о потребности в тайном отделе.
– Ни хрена! – Мэри подождала, пока утихнет сердцебиение, заодно обдумывая ответ. Слишком много мыслей одновременно теснились в голове, издавая нетерпеливый рев. – Я не это имела в виду. И даже если это, я ни хрена не позволю, чтобы от меня что-то утаивали в моем гребаном министерстве!
– Понимаю, – потупившись, сказал Бадим. И глубоко вздохнул, готовясь держать оборону. – Разве, когда ты была министром в ирландском правительстве, было по-другому?
– На что ты намекаешь?
– Ты ведь возглавляла МИД? Ты реально считаешь, что была в курсе всех дел своего министерства?
– Да, конечно.
Бадим покачал головой.
– А я уверен, что нет. Разумеется, я не знаю подробностей. Однако Ирландия долгое время находилась в состоянии гражданской войны, а война всегда имеет внешнюю составляющую. Не так ли? Значит, ваши силы безопасности совершенно очевидно не все тебе говорили и, вероятно, полагали, что ты об этом знаешь, но предпочитаешь придерживаться заведенного порядка. – Бадим пожал плечами. – Точно так же обстояло дело в Индии и Непале. И, если угодно, в «Интерполе».
Мэри резко опустилась на скамью. Стаканчик был почти расплющен, она осторожно отхлебнула кофе из остроконечной складки и опустила его на землю.
– Выходит, я наивная? Непорочная государственная особа в мире политического прагматизма? Что, несомненно, и есть та причина, по которой меня определили на эту работу?
– Я этого не говорил. Очевидно, они предполагали, что ты знаешь, что делаешь.
– Чего успел натворить твой тайный отдел? И кто в него входит?
– Ну, именно такие вопросы тебе не следует задавать. Нет-нет, прошу тебя, – Секретарь вскинул руки, словно защищаясь от ожидаемого удара. – Кстати, я не уверен, что ты лично знакома с каждым сотрудником министерства.
Бадим подождал, пока Мэри успокоится. Министр опять взяла в руки помятый стаканчик и сделала новый глоток кофе.
– Я отвечаю за оперативную сторону работы, – сказал Бадим, понизив голос, словно раскрывая секрет в поисках примирения. – Такова задача начальника секретариата. Когда возникает какой-нибудь подвох, мне помогают люди из разных отделов. Разумеется, отдел защиты от кибератак: сама природа их ремесла иногда требует играть на опережение. Ребята из отдела природных катастроф тоже нередко помогают, они привыкли делать грязную работу – физически грязную, не подумай чего: обращаться с механизмами и все такое. Они на передовой, своими глазами видят ущерб и горят желанием что-то с этим сделать.
Слова Бадима задели нерв, снова нахлынули мысли бессонной ночи, как если бы и не уходили. Желудок скрутило узлом, не оставляющего места для сэндвича.
– Прошлым вечером я столкнулась с таким же человеком, – призналась Мэри. Она накрыла ладонью тыльную сторону руки Бадима. – Вот кто меня похитил! Ему страшно надоело ничего не делать, видеть, что ничего не происходит.
– Мне очень жаль, – повторил Бадим и развернул руку, чтобы подставить Мэри ладонь. – Что произошло? Расскажешь?
Мэри убрала руку и вкратце передала содержание ночного разговора, опустив некоторые детали.
– Надо было плотнее за тобой наблюдать, – сказал Бадим, когда она закончила.
– Куда уж плотнее. К тому же, помнится, ты предлагал, но я отказалась. Терпеть не могу подобные вещи.
– И все-таки. Хотя бы временно. Этого парня, скорее всего, быстро найдут.
– Я не уверена.
– Долго прятаться сложно.
– Тем не менее реально.
– Да, реально.
Мэри отодвинулась на скамье, передернула плечами. Состояние ни к черту. Нужно выспаться. А вместо этого она сидит здесь.
– Слушай, – сказала она, подумав. – Ведь ты вырос в Непале? Я – в Ирландии. И там, и там происходило много политического насилия. Другими словами, убийств, верно? Убийств и всего того, что следует за убийствами, – страха, скорби, злобы, мести, всего этого. Нанесенный вред никогда не проходит, уверяю тебя, да ты и сам это знаешь. В конце концов верх берут самые ловкие среди убийц. Совершенно непонятно, какая от этого польза миру.
Бадим поводил головой из стороны в сторону, не соглашаясь.