Министерство особых происшествий

Баллантайн Пип

— Я с таким нетерпением ждал встречи с вами, с теми, кто пожелал влиться в ряды посвященных. Уверен, что у нас бу­дет возможность узнать друг друга получше, а пока могу толь­ко сказать, что в этот уик-энд вас ожидают не просто славная компания, хороший спорт и утонченные развлечения. В этот уик-энд мы подвергнем проверке причины, по которым вы находитесь здесь, потому что приглашение присоединиться к нам должно даваться — как и приниматься — со всей се­рьезностью. Мы — не какой-нибудь обычный клуб джентль­менов, где люди только и делают, что прихлебывают бренди, курят сигары и жалуются на состояние дел в империи. Это элитное братство, призванное сбросить на обочину истории основные устои недавнего прошлого.

То, с чем мы не мо­жем — и не должны — мириться. — Он сделал паузу, огля­дев всех кандидатов. От его лица, мрачного и жесткого до сих пор, вдруг повеяло приятным теплом, словно от уютного ка­мина посредине паба на Даунинг-стрит. — Хотя это совер­шенно не значит, что мы не любим сигары, бренди и прочие удовольствия в этом же роде.

Мужчины из общества дружно усмехнулись, тогда как женщины молча поднялись из-за стола и покинули комнату. Кандидаты переглянулись, а затем посмотрели на доктора Хавелока, который в ответ на их молчаливый вопрос просто покачал головой.

— Мы должны поближе узнать друг друга. И после этого сделаем окончательный выбор. Мы также развлечемся и вспом­ним, что делает нас теми, кто мы есть в Обществе Феникса. Можете не сомневаться. Хочу напомнить вам, что завтра для мужчин состоится охота. Дамы, если вы захотите сопровождать ваших мужей, мы будем только рады, хотя вы должны знать, что мы не считаем стрельбу достойным спортом для леди. Посколь­ку речь идет об обществе, те из вас, кто участвует в Движении за предоставление избирательных прав, могут заниматься тем же, что делали до сих пор, — то есть страдать.

Слева от Веллингтона раздался еще один шумный вздох, и ему даже поворачиваться не нужно было, чтобы понять: Эли­за близка к точке кипения.

Лицо Хавелока просветлело, и он, трижды стукнув серебряной ложечкой по своему бокалу, сказал:

— Итак, после ужина я приглашаю женщин присоединить­ся к женам и подругам нашего братства на светской вечерин­ке. Желаю приятного времяпрепровождения.

Пока он говорил, слуги-мужчины перешли к стене, нахо­дившейся позади Веллингтона и Элизы и всей той стороны стола, за которой они сидели. Когда он закончил говорить, слуги начали крутить встроенные в эту стену богато украшен­ные колеса. Благодаря орнаменту в виде виноградных лоз и ли­стьев эти вентили выглядели как обычный декор комнаты, а не как затворы трубопроводов. Затем к тихому шипению пара присоединился мягкий гул, исходящий из центральной части стены, которая ушла вверх, словно массивный отштука­туренный занавес. К этим двум звукам добавилась какофония стонов, хрипов и громкого отрывистого дыхания, пока нако­нец гидравлика подъемного механизма стены не умолкла.

Однако стоны, хрипы и громкие чувственные вздохи про­должались.

Передними предстала эротическая картина: находящееся в непрерывном движении скопление женских тел, сплетен­ных и жадно получающих удовольствие от всех, кто готов был присоединиться к этой группе. Многие женщины оставались в корсетах и трико, но некоторые были полностью обнажен­ными; они либо расставляли ноги для заинтересовавшегося ими партнера, либо обнимали других женщин, целуя и об­лизывая их.

Веллингтон содрогнулся, и во рту у него мгновенно пересо­хло. Он посмотрел на Элизу и натужно сглотнул. Брови ее кру­то выгнулись, а на лице застыла неестественная глуповатая ухмылка.

—Дамы, вы можете спокойно раздеться здесь и присоеди­ниться к остальным. Если вы более застенчивы, то можете пе­реодеться в халаты, имеющиеся в ваших номерах. — С гордой улыбкой Хавелок откинул голову назад. — Можете не торо­питься. Наши женщины обладают поразительным запасом жизненных сил.

Две дамы после согласного кивка своих мужей поднялись из-за стола и начали расшнуровывать свои вечерние туалеты. Они даже не успели переступить порог, как две другие

особы, появившиеся, словно молчаливые наяды, из зарослей безу­держного вожделения, встретили их жадными поцелуями, а их руки принялись помогать им со сложным женским облачени­ем, увлекая все ближе к общей куче тел.

Не глядя, Веллингтон потянулся к Элизе и хлопнул ее по ладони, уже начавшей распускать верхнюю дугу ее корсета.

— Джентльмены, — сказал Хавелок, возвращая свой взгляд к столу, — вы также можете присоединиться к ним после пор­твейна и сигары в главном кабинете. — Несмотря на веселый смех, стоны и хрипы, доносившиеся из другой комнаты, мане­ры его остались совершенно бесстрастными.

Все члены братства и кандидаты согласно кивнули и один за другим начали подниматься, чтобы пойти пропустить ста­канчик. По лицам некоторых таких «джентльменов» Веллинг­тон понял, что этот стаканчик задержит их очень ненадолго.

И особенно мужчину, который сейчас обращался к нему.

— Итак, старина, так насколько, вы говорите, тиха ваша очаровательная дама?

— Я сказал, что она немая, — ответил Веллингтон голо­сом, из которого буквально сочились гордость и распутство, — но она совсем не тихая и абсолютно не спокойная.

— Очень надеюсь, что попозже она к нам присоединит­ся. — Дивейн указал на привлекательную молодую девушку; спина ее выгнулась дугой, а платиновые волосы веером рас­сыпались сзади. Глаза ее были крепко зажмурены, маленькие тугие груди слегка подрагивали, она вскрикивала, в то время как другая женщина ласкала ее языком. — Констанция. Это ее первый уик-энд в обществе вместе с ее дядей Барти в каче­стве опекуна. После того как я с ней пообщаюсь, я могу пред­ставить ее вам, если она еще будет в состоянии.

Веллингтон очень надеялся, что лицо его остается таким же спокойным и безмятежным, как и его голос.

— Это было бы очень мило с вашей стороны. — Он повер­нулся к Элизе. — Пойдем, Гиацинт. Если ты хочешь присое­диниться к ним, думаю, тебе стоит переодеться в твой утрен­ний халат. Я же знаю, как ты любишь наслаждаться жизнью. Заодно помогу тебе переодеться быстро и без проблем.

Не отрывая глаз от проема дверей, Веллингтон повел Эли­зу назад в фойе, а затем наверх в их номер.

Глава 22,

в которой мистер и миссис Сент-Джонс впервые ссорятся

Закрывшаяся за ними дверь хлопнула намного громче, чем ожидал Веллингтон. На этот раз он уже был готов к тому, что Элиза снова схватит его за грудки.

— «Вы, кто служит и прислуживает нам». — Элиза вло­жила в эту фразу всю свою злость и, передразнивая голос и ин­тонации Хавелока, прошипела это ему куда-то в волосы.

Она оттолкнула его в сторону и, чувственно засопев, что со­вершенно не соответствовало тому, что было написано у нее на лице, широкими шагами подошла к граммофону. Взяв на­угад первый попавшийся музыкальный цилиндр, она сунула его в лоток. Элиза с такой силой начала крутить ручку, что Веллингтон даже слегка вздрогнул. То, что после такого об­ращения граммофон не развалился на части, говорило о вы­соком профессионализме изготовившего его мастера.

Рот Элизы уже открылся, она явно намеревалась выплес­нуть наружу все накопившиеся за время молчания обиды, но внезапно замерла, когда из медных раструбов граммофона по­лилась изящная радостная мелодия.

Не обращай внимания на все «зачем» и

«почему», Любовь стирает разницу в

положении, и поэтому,

Хотя он обладает могучей властью,

Хотя он очень умен,