Минни
Шрифт:
Сегодня рано утром, готовясь к встрече с Бруствером, убирая перед зеркалом волосы в хвост, Люциус обнаружил седой волос. Он со вздохом вырвал его и сжёг, как тайное письмо сейчас. Мужчина прекрасно отдавал себе отчёт в том, что теперь, ведя двойную игру в безумной попытке спасти себя и семью, он ходит по лезвию ножа. Одно неверное движение — и любая из сторон с удовольствием запустит в него Авадой.
«И как только Северус выдерживал подобное? Впрочем, ему не за кого было волноваться…»
Сотрудничать с Орденом Феникса невыносимо и
Люциус вдруг подумал о том, что Лорд, действительно великий волшебник, действовал масштабно, но прокалывался на таких мелочах. Не доверять своим же людям, готовым отдать за него жизнь, не делиться важной тактической информацией, не ставить ни во что… такое отношение заранее попахивало поражением, а проигрывать Люциус очень не любил.
Северус открыл тайну бессмертия Волдеморта: крестражи. Древняя сильная и злая магия. И самое поразительное, что три подростка смогли уничтожить их все, кроме Нагайны, которую Лорд берёг как зеницу ока. Они ушли от Яксли, ограбили Гринготтс, сбежали отсюда. Люциус подозревал, что ум Грейнджер сыграл в этом далеко не последнюю роль, и невольно поймал себя на мысли, что начинает уважать её.
Волдеморт действительно разлагался, его смерть была лишь делом времени, но кто знает, сколько бы он ещё протянул, пока строились резервации и готовились боевые отряды? Петтигрю пожертвовал свою плоть для создания тела Повелителя, но в результате ему пришлось отдать и часть души, ведь в тот момент, когда он убил Седрика Диггори, она раскололась. А поскольку душа его изначально оказалась гнилой, то и тело Лорда неизбежно протухало.
О себе Северус поведал мало и скупо, Люциус больше сам высказывал предположения, а зельевар их подтверждал или опровергал. Выходило так, что Снейп любил мать Поттера и своей шпионской службой искупал свою вину перед ней. На вполне закономерный вопрос, почему на ней женился Поттер, а не он, Северус нахмурился, глядя куда-то в сторону.
— Я назвал её грязнокровкой.
После этой фразы он снова исчез, а слова занозой засели в голове, и Люциус никак не мог от них избавиться.
Бруствер, конечно, требовал возвратить им Грейнджер. Пришлось сказать, что она потеряла память и теперь живёт в поместье, как член семьи. Взгляд аврора, конечно, сказал, что ни единому слову он не поверил.
— Мистер Малфой, вы вернёте Гермиону нам.
— Что ж, если мы договоримся, вы сможете сами спросить у неё, хочет ли она уезжать куда-то из дома.
— Это ведь Обливейт, Малфой? — прищурился Кингсли.
Люциус сокрушённо вздохнул и покачал головой.
— Мистер Бруствер… Вы хотели, чтобы Лорд её прикончил? Быть может, стоит поблагодарить за то, что она осталась жива?
Кингсли хотел добавить что-то ещё, но промолчал.
Только спросил на прощание:
— Почему вы решили предать его?
— Скажем, я пересмотрел многие взгляды на его политику.
Пока
Против Нарциссы Поттер ничего не имел, очевидно, помня то, как она солгала Лорду о его смерти. Хуже всего ситуация обстояла с Драко. Орденцы не желали давать ему никаких поблажек, настаивая на сроке в Азкабане. И Люциус понимал их: очевидно, сын порядочно напакостил в этих рейдах.
«Во имя Салазара, не стоило отправлять его на обучение к Лорду! Но кто же знал, что всё так повернётся?!»
Поэтому-то переговоры на какой-то момент зашли в тупик. Но он не сдавался, семью всё равно нужно спасать любой ценой. Люциус прекрасно понимал, что сам втянул их в это, и теперь обязан вытащить с минимальными потерями.
Что же касается Минни… Малфой взял перо и сжал его в пальцах так, что оно переломилось пополам. Чудесное время, когда девушка так беззаветно дарила своё тепло и тело, стремительно истекало. Он прекрасно понимал, что как только Сопротивление одолеет Лорда и придёт к власти, орденцы заставят вернуть Грейнджер память. А младший Уизли найдёт способ привести в исполнение свою угрозу.
«Кто бы мог подумать, мне всегда казалось, будто Гермиона — девушка Поттера!»
Конечно, оммаж будет действовать, его силу отменить не так-то просто. Люциус совсем недавно был в библиотеке и обновил знания о случаях нарушения клятвы. Он с удовольствием отметил, что вассал не мог находиться от сюзерена дальше мили, иначе «кровь вскипала в жилах его». Предатели и изменники же карались весьма жестоко, от «шею Уоллеса сдавила верёвка, и он задохся» до «вся кожа его была содрана, как тряпка».
В идеале же в случае победы Сопротивления Малфой желал уехать в особняк в Кале, чтобы переждать там послевоенные настроения, а уж потом, спустя пару лет, когда подзабудется его имя в свите Лорда, вернуться в поместье. Он на всякий случай уже подготовил портал до Фолкстона, чтобы там спокойно сесть на поезд до Кокеля, пригорода Кале.
Другое дело, как они будут существовать там все вчетвером: он, Минни, Нарцисса и Драко. Впрочем, если договориться с Орденом не удастся, им так или иначе придётся бежать, а в такие моменты уже не до споров.
Из-за его отлучек на переговоры они с Минни стали меньше проводить времени вместе, но зато каждая беседа в библиотеке у камина или ночь в кабинете теперь ценилась на вес золота. Словно рядом друг с другом они обретали отдельный ото всех мир, в котором царили покой, тепло и уют, а за стенами поместья не было никакой войны.
Девушка сидела рядом и рассказывала о неточностях и забавных ляпах в недавно прочитанных сказаниях о «Короле Артуре и рыцарях Круглого стола» в переложении Ромуальда Дейдра. Её замечания, остроумные и точные, а иногда просто наивные, вызывали у него лёгкую улыбку.