Минни
Шрифт:
Люциус насаживал девушку на себя, с силой сжимая бёдра до синяков. Он не сводил с неё жадного взгляда, возбуждаясь ещё больше от одного вида: глаза прикрыты от блаженства, язык скользит по губам, а затем белые зубы вонзаются в них в попытке удержать громкий стон. От несравненного удовольствия её горячего тесного лона темнело в глазах.
Он охватил губами ягодку соска, покусывая и посасывая так, что любовница охнула и впилась в его бедро острыми ногтями.
Минни всхлипывала, от каждого толчка обжигающее горячее удовольствие разливалось по телу. Клитор тёрся о лобок мужчины, и в предвкушении чего-то большего девушка
— Милый… Люциус… Боже… До чего же… хорошо-о-о-о!
Она протяжно вскрикнула и обмякла на его груди, тихо вздрагивая. Люциус уже был на грани, когда мышцы её лона сжали его. Он зарычал, вбиваясь с неистовой силой, и вцепился зубами в плечо девушки, чувствуя, как изливается в неё, как весь мир ослепительно вспыхивает, унося на волнах безумного блаженства.
— Ты… великолепна, Минни… В кровать, малышка.
* * *
Гермиона спала. Ей снился странный сон. Сначала погоня по лесу от егерей, потом поместье Малфоев и пытки этой ведьмы Лестрейндж. Потом ограбление Гринготтса и битва в Хогвартсе. Фенрир у горла Лаванды… пылающая Выручай-комната и запах гари… Ярость Рона и кольцо его крепких рук на метле… предсмертный вопль Крэбба… острый клык василиска и смятый от яда кубок… Гарри… Гарри! Как она испугалась, увидев его на руках Хагрида бездыханным! Но он поднялся, словно непобедимый Мерлин и снова атаковал Волдеморта!
Они победили. Конечно же, они победили! А тёплое дыхание рядом — это Рон. Всё позади, всё теперь хорошо. И его рука, крепко прижимающая её к себе — как подтверждение этому. Гермиона улыбнулась, решив не открывать глаз и просто понежиться в объятьях любимого.
Она чувствовала, как Рон целует её в плечо, переворачивает на спину. Его губы касаются ключиц, тёплый язык приятно обводит полушария грудей и вершинки.
«Боже! И когда он только этому научился?».
Поцелуи опускаются всё ниже, обрисовывая живот, Рон сгибает её ноги в коленях, и нежно покусывает внутреннюю сторону бёдер. Гермиона изнывает от предвкушения чего-то великолепного и сжимает в кулачках простынь. Его ласки нежны и неторопливы, язык скользит вверх и вниз, так что всё внутри пылает от желания почувствовать его внутри. Она негромко постанывает, комкая в руках ткань, когда он проникает внутрь. Любимый покусывает и посасывает бугорок клитора, и девушка чувствует, что сейчас взорвётся, а губ срывается какое-то жалобное поскуливание.
— О… о, милый… милый, только не останавливайся!
И он ускоряется, понимая, как она близка к тому, чтобы…
— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
От нахлынувшей волны оглушающего удовольствия Гермиона выгнулась дугой, сжав голову любимого между бёдрами. Сквозь туман неги и блаженства она чувствовала, как тёплый толстый член раздвигает её складки и беспрепятственно проникает внутрь, вызывая целую гамму невероятных ощущений.
«Но… Нет… Мы же ещё не… я хотела…»
Гермиона распахнула глаза, чтобы увидеть счастливое лицо Рона, ведь он так желал этого. Но мужчина, который двигался в ней, оперевшись на сильные руки, Роном вовсе не был.
— Доброе утро, малышка! — озорно улыбнулся Люциус Малфой.
Его белые волосы, озарённые светом из окна, словно светились,
Девушка в ужасе закрыла и открыла глаза. Она не понимала, где она и что происходит. И каждая мысль разбивалась новым толчком, приносящим мучительное наслаждение.
— Прекра-а… тите… — и даже голос срывался на вдохе.
Творился какой-то страшный сюрреалистический кошмар: она в постели с Малфоем-старшим, да ещё и получает от этого удовольствие. Девушка рванулась вверх, пытаясь оттолкнуть его.
— Пусти… Пусти-и-и-те!
На мгновение Люциус замер, осознавая, что происходит, а затем резко перехватил её запястья и прижал к матрацу.
— С возвращением, Гермиона! Кто бы мог подумать, что оргазмы избавляют от Обливейта! Стоит предложить этот метод в Мунго, то-то Локонс обрадуется!
— Что вы де… лаете?!
— Ну ты же получила удовольствие, — ухмыльнулся Люциус, возобновляя движения, — теперь моя очередь.
— Не смейте…
Она яростно задёргалась, и Малфой ускорился, уничтожая любые попытки сопротивления.
— Пусти… Чудовище!
— А вчера ты звала меня «милый Люциус»…
Одно воспоминание об этом — и Люциус подхватил её под коленки, прижимая ноги к животу. Гермиона осыпала его плечи градом ударов, она царапалась и даже вцепилась в спутанную белую гриву. Но когда он стал брать её с бешеной скоростью, проникая так глубоко, что из горла рвались жалобные всхлипы, девушка ощутила, как неотвратимо накрывает второй оргазм, не менее яркий, чем первый.
— О, чёрт… Нет, нет!
— Да-а, — хрипло выдохнул Люциус, и Гермиона, почти теряя сознание, почувствовала, как он заполняет её тёплым семенем.
Придя в себя и отдышавшись, она спихнула его, откатилась на край кровати и завернулась в одеяло. И тут же схватилась за голову: картинки-воспоминания посыпались так быстро, что она не успевала воспринимать их.
Клятва-оммаж… Обливейт Драко… Побег в ночь, волчий вой… Вот она делает Люциусу массаж… «Как поживает твоя горничная, Люциус?»… Драко прижимает её к стенке в библиотеке… Легилименс Волдеморта, боль… «Милый… Люциус…»
Слёзы катились градом по щекам. Гермиона захлёбывалась рыданиями.
— Вы… Вы меня… Это должен был быть Рон!
— И думаю, я прекрасно с этим справился, — цинично заметил Люциус, приводя в порядок растрёпанные волосы. — Уверен, Драко не стал бы с тобой так церемониться.
И тут она вспомнила Стоунхендж. Глаза её расширились от ужаса.
— Гарри! Рон! О, господи… Они теперь думают, что я на вашей стороне!..
— Собственно, так оно и есть, — невозмутимо кивнул Люциус.
Он к этому времени надел брюки и застёгивал последнюю пуговицу чёрной рубашки.
Гермиона злобно прошипела:
— Подонок!
И тут же охнула от боли, скрутившей тело: собственная кровь, принявшая клятву, не давала оскорблять хозяев.
— Мерзавец! Похотливая скотина! Трусливый Пожиратель!
Боль сложила пополам, но так, казалось, даже легче переживать всё то, что свалилось на неё разом.
Глава 9
Люциус достал из верхнего ящика стола бриар и упаковку табака. Разворачивая тонкую бумагу, он вспомнил, как Минни заботилась о нём и приносила из кладовой «Вирджинию» или «Латакию».