Минни
Шрифт:
«Похотливая скотина!»
Минни… малышка…
«Трусливый Пожиратель!»
Малфой покачал головой и сунул трубку обратно в чехол.
Перед глазами встал тёмный коридор ночного Хогвартса, освещённый факелами, а напротив — Яксли, мерзко ухмыляющийся, с широкой резаной раной через всё лицо. Правая рука онемела от Ступефая, задевшего плечо по касательной, и Люциус уже видел, как противник заносит палочку для Авада Кедавры.
— Решил предать нас?! Сдохни, Малфой!
И
Люциус вздохнул, достал из шкафа бутылку вина и бокал. Наполнив, поднес к губам и замер. Он вспомнил, как учил девушку пить благородный напиток, не нагревая и не портя вкус, как тонкие пальчики сжимали хрупкую хрустальную ножку. «Мерло» отдавало на вкус её поцелуями и пьянило так же. Ещё пара бокалов, и он ворвётся к ней в комнату, чтобы удостовериться в этом!
Люциус скрипнул зубами и заткнул пробкой бутылку.
«Мерлин… она должна быть рядом, она должна…»
Он вздохнул, отводя назад прядь волос.
«Что я наделал… Что натворил Драко…»
Умом мужчина понимал, что клятву нужно разрушить и отпустить девушку, но не мог. Не хотел. Это казалось таким же невероятным, как добровольно отхватить себе заклинанием Секо ногу или руку.
«Нет, нет. Мерлин, только не сейчас! Нет. Ещё несколько дней, и мы были бы в Кале, а оттуда ей сбежать посложнее. Может быть, она привыкла бы…»
Он вспомнил, как судорожно она застёгивала розовое платье на груди сегодня утром, как искала туфли, совершенно забыв про чулки и бельё.
— Гермиона, послушай…
Она вздрогнула и отскочила в угол с затравленным взглядом. Люциус поморщился и протянул ей книгу с закладкой.
— Гермиона… Я не желаю тебе зла, а просто хочу, чтобы ты знала, что от хозяев… от нас всех нельзя уходить дальше чем на милю. Знаю, мне ты не поверишь. Вот книга, посмотри сама.
Заплаканная девушка смотрела на него с таким гневом, что он положил книгу на край кровати. Гермиона тут же схватила её и пулей выскочила из кабинета, сочтя ниже своего достоинства ответить ему.
* * *
Гермиону трясло.
«Он в меня кончил! Кончил…»
Приходилось держаться за стены коридора, чтобы не упасть от всё новых подробностей, вспыхивающих в памяти. Но ко всем прочим катастрофам добавлялись и свежие. По дороге в свою комнату Гермиона встретила Драко.
Вальяжно убирая назад длинную белую прядь, он недовольно заявил:
— Минни, объявляю тебе выговор. Прислуга не имеет права шататься по дому в таком непотребном виде. До чего ты докатилась? Посмотри на свои волосы!
Гермиона просто вскипела от злости.
— Мерзкий хорёк! Не смей называть меня этой кличкой!
Она привычно взмахнула рукавом в желании вытряхнуть оттуда палочку, но ладонь была пуста. И клятва мигом скрутила болью, укладывая на пол за очередное оскорбление. А память услужливо подсунула ещё один образ.
Гермиона лежала на каменных ступенях возле Большого зала Хогвартса, у самых ног Волдеморта. Во рту было солоно от крови, а голова раскалывалась от многократно пронзающего сознание «Легилименс!»
Драко смотрел на неё сверху вниз с выражением глубокого удовлетворения и поигрывал её палочкой.
— Больше она тебе не понадобится, Грейнджер. Никогда!
Тихий хруст показался оглушительным в тишине зала, когда парень переломил пополам её единственное оружие.
— Моя палочка! — воспоминание резануло горьким отчаянием. — Малфой! Ты сломал мою палочку!
Драко склонился над ней так низко, что его длинные белые пряди падали ей на лицо.
— Клятву надо соблюдать, Гермиона. Спасибо, что в прошлый раз напомнила мне об этом, а уж уроки извлекать я умею. Заметь, я не делаю тебе ничего плохого, скорее, наоборот…
Он провёл языком по её щеке и задел губу. Гермиона отвернулась и с силой оттолкнула его. Поднимаясь, она замерла от отвращения: Драко облизнул окровавленные губы раненым языком, кончик которого чары неприкосновенности разделили надвое.
«Кошмар! Он будто змея!»
Придя в себя и глядя, как Малфой залечивает порез, она пообещала:
— За Обливейт тебя ждёт Азкабан! Ты пожалеешь! Ты обо всём горько пожалеешь!
— Уверена? — ухмыльнулся Драко.
— Ваш Волдеморт издох! Мне стоит только рассказать обо всём Кингсли!
— А ты попробуй, Грейнджер, попробуй! Я даже рад, что ты вернулась. Так интереснее!
Гермиона сжала пальцами виски и зашагала к своей комнате. Заперевшись, девушка почувствовала себя в относительной безопасности. Она была так потрясена всем случившимся, что не заметила, как задела бедром столик, с которого упала какая-то склянка и разбилась.
«Плевать! Пропади оно всё пропадом! Да хоть бы всё здесь стало вверх дном!»
Гермиона не понимала, как такое могло произойти: два этих чистокровных сноба домогались её, а с одним из них, да ещё и с тем, что годился ей в отцы, она спала! Просто в голове не укладывается!
«Отдавалась ему… ласкала его ртом… тьфу ты, Господи! Отвратительно!»
Как же хотелось его покалечить! А лучше их обоих!
Но при одном только воспоминании об этой невозможной близости, Гермиона ощутила, как кровь прилила к щекам, а внизу живота приятно потеплело. Эта часть жизни никуда не собиралась исчезать, да ещё и напоминала о себе самым постыдным образом. Потому что Минни, как это ни прискорбно признавать, любила Люциуса, мать его, Малфоя!