Минос
Шрифт:
Висперер действительно верит, что у него есть цель.
Он верит в справедливость того, что делает.
«Лупоглазый лежит, умирая», — было написано на ошейнике собаки. Это ведет нас в Миссисипи. Это заставляет нас следовать за ним.
«Встречай меня на ярмарке». Совершенно ясно, что он направляется в Сент-Луис.
Он хочет, чтобы мы знали о нем.
Он читает газеты и смотрит телевизионные новости. Он специально оставляет нам зацепки. Где он сейчас?
Логические построения накатывались волнами, и порой мне казалось, что наступает прояснение. Однако потом наваливалась другая волна и смывала уже почти готовую версию происходящего. В конце концов я вообще потеряла нить рассуждений. Было уже далеко за полночь, и вскоре над высокогорным плато Камберленд забрезжит рассвет. Бумаги на моей кровати, медицинские
Эта печать имеет какой-то смысл. Она служит предупреждением для меня.
В Нэшвилле есть несколько мест, которые работают круглосуточно и открыты даже глубокой ночью. Огни небольшого ателье ксерокопии «Кинкос» ярко сверкали на одной стороне улицы, что неподалеку от Университета Вандербильт. В зале сидели несколько студентов, устало дописывающих в последние минуты свои курсовые работы. Какая-то молодая женщина теребила руками очки, пока они не слетели с ее носа. При этом она ежеминутно поглядывала на настенные часы.
Меня быстро обслужили, и через полчаса все было уже готово. Расплачиваясь наличными с работниками ателье, я старалась не смотреть им в глаза. Чем меньше я смотрю на них, тем больше шансов, что они меня не узнают.
Я всегда ношу с собой почтовые марки, что давно превратилось у меня в привычку. Получив все копии, я наклеила несколько марок на принесенный из дома большой коричневый конверт, затем добавила к ним отпечатанный адрес, который я сорвала со старого письма, и отправила послание единственному человеку в этом городе, которому я полностью доверяла.
Вернувшись домой, я свернулась калачиком рядом со спящим сыном и прислушалась к его тихому и равномерному сопению. Для меня это был добрый знак. За последние дни он очень устал и постоянно не высыпался. Я тоже чертовски устала, так как постоянно находилась рядом с ним. Но глаза мои были широко открыты, а за окном спальни Серхио ярко светила полная луна. Она повисла над Нэшвиллом, как огромный сигнальный маяк, светивший над всей страной и указывавший путь каждому из нас.
9 марта 2001 г
Ему интересно, не переборщил ли он по части планирования своих действий, потому что его никто не понял. Либо никто не понял, думает Бобби, либо они просто-напросто решили не демонстрировать свои намерения. Во всяком случае, в газетах нет ни слова о Канзас-Сити, как нет ничего интересного на обновленном общественном сайте ФБР о человеке, которого они почему-то назвали жизнерадостным прозвищем Висперер.
И абсолютно ничего по поводу его загадочных слов на рисунках. Ведь он потратил на их составление очень много времени, и в результате складывается ощущение, что все это напрасно, что ничего этого не было и в помине.
А он есть, он существует. Достаточно взглянуть на эти руки. Поверни их немного, и сразу видно, что на них нет ни ран, ни трещин. Мягкий свет полной луны отчетливо пробивается сквозь пальцы, образуя замысловатые тени. Это его рука, а он сам ее неотъемлемая часть, часть самого себя. Здесь нет разрывов, нет никаких отделений, он представляет собой единое целое. И в каждом новом городе он становится все более целостным и все больше похожим на самого себя. Первый раз он полностью ощутил это, когда встретился с супружеской парой Мастерсон. И хотя был самый настоящий бардак, он вышел из него собранным в единое целое и, может быть, впервые за долгое время почувствовал, что пальцы его рук полностью принадлежат ему, и кожа тоже стала его собственной. Это ощущение до сих пор доставляет ему приятное волнение. С каждым разом он лучше понимает это ощущение, хотя и не
А суть этой тайны кроется в страхе перед распадом, расчленением. В те страшные дни в Бристоле он ждал ответа на свои вопросы, ждал, что кто-то нанесет ему неожиданный удар. Он с нетерпением ожидал, что прозвучит звонок или придет письмо из университета в Чепел-Хилл с приглашением работать в их медицинской школе. И тогда весь его опыт, накопленный во время работы в службе «Скорой помощи», окажется востребованным и окупится сторицей. Во всяком случае, он продолжал верить в то, что это рано или поздно произойдет. А сейчас приходится набраться терпения, ждать и надеяться на положительный отклик.
Ожидание. Сейчас он уже хорошо понимал, что он ждал не положительного ответа от факультета университета, а чего-то другого. На самом деле он ждал благоприятного случая с семейством Мастерсон.
Как только по городу разнеслась новость о сексуальных домогательствах по отношению к детям в частном детском садике, и в особенности информация о том, что миссис Мастерсон позволяла мужу завлекать детей в свой компьютерный кабинет на верхнем этаже дома, Бобби рухнул на мокрый пол своей ванной комнаты. А потом, когда он очнулся и прочел «Чистилище» в переводе Мервина, его голова стала постепенно проясняться. Тем более что об этом деле ему постоянно напоминали передачи местной радиостанции. Он до сих пор не мог сказать, сколько времени он пролежал на мокром линолеуме ванной комнаты, чувствуя запах собственных испражнений. Его тело била дрожь. Странно, что самое обыкновенное сообщение по радио произвело на него такое сильное впечатление. Он долго думал над этим, но никак не мог понять, что с ним случилось. Возможно, это стало результатом слишком долгого и напряженного ожидания хоть какого-то ответа от администрации университета. А может быть, все дело в том, что эта мерзкая супружеская пара специально учредила частный детский сад для соблазнения и развращения детей? И почему это произошло именно тогда, когда он сидел на унитазе? Он прочитал несколько книг Фрейда на эту тему, но ничего не нашел там, кроме, пожалуй, того, что освобождение кишечника является ежедневной ритуальной травмой, от которой никогда не может освободиться ни один человек. Но раньше он мог хотя бы контролировать этот процесс.
Нужно во что бы то ни стало увидеть этих Мастерсонов.
Это была охота, хотя и очень беспорядочная. Он часто упрекал себя за такую грязь, но вместе с тем понимал, что уже принял решение и не может отказаться от него. Он давно уже знал, что даже хаос можно преобразовать в определенный порядок. Вот почему, вонзив разбитую бутылку в Стива и Эйлин, он долго сидел на кровати и смотрел на их неподвижные тела. Они были привязаны к ножкам кровати, а их рты залеплены клейкой лентой. Его рука с пистолетом опустилась вниз. Он никогда не стрелял из него, а использовал лишь для того, чтобы заставить их быть покорными, заставить Эйлин привязать к кровати Стива. А потом стал думать даже более ясно, чем мог предположить. Эйлин привязала к кровати своего мужа — крепкого мужчину, который значительно превосходил его физически. К тому же он предусмотрительно прихватил с собой липкую ленту, хотя и забыл взять с собой стеклянную бутылку. После того как они перестали дышать, он уселся на их кровать с окровавленной бутылкой в руке и глухо проворчал: «Вот черт, какой беспорядок…» Что это было? Страх разоблачения? Нет, что-то совершенно другое. Беспорядок. Хаос. Отсутствие упорядоченности. Во всем этом деле была какая-то своя эстетика, или по крайней мере должна была быть. Нечто такое, на что раньше он никогда не обращал внимания.
Вот почему, вернувшись в свою квартиру, приняв душ и швырнув в стиральную машину запачканную рубашку и грязные брюки (он никак не мог понять, каким образом кровь попала на его нижнее белье и почему смешалась с его спермой, чего он никак не ожидал), он сел за письменный стол, придвинул к себе старую пишущую машинку «ТВ-Корона», которая когда-то принадлежала секретарше его отца, и отпечатал свой первый стих. Поначалу у него ничего не получалось, все съезжало влево и казалось слишком формальным. Однако через некоторое время он начал убеждаться в том, что отнюдь не лишен не только определенных творческих дарований, но и сопутствующей им свободы. Он отпечатал целую страницу, пока не выработал свой стиль.