Минос

Виллаторо Маркос М.

Когда я спустилась вниз, Раймундо занимался физическими упражнениями. На его крошечном столике лежала книга Филиппа Рота «Субботний театр». Не знаю, почему это так заинтересовало меня.

Он был очень удивлен, увидев меня перед решеткой камеры, и, широко улыбнувшись, быстро вскочил на ноги. Серая майка не могла скрыть его крепкого тела. По всей видимости, регулярные физические упражнения пошли ему на пользу. Я вспомнила, что когда он работал под непосредственным руководством Текуна, то производил гораздо более устрашающее впечатление. Правда, лицом к лицу я впервые столкнулась с ним во время своего неожиданного вторжения в его лабораторию. Тогда он тоже улыбался, явно не опасаясь за свое будущее. Вот и сейчас он уперся обеими руками

в решетку и смотрел на меня с ехидной ухмылкой. Это был довольно красивый парень из Гуанахуато, который когда-то занимался там тяжелой атлетикой. К тому же он был на целую голову выше меня.

— Сеньора Чакон. Как поживаете?

— Прекрасно, Раймундо.

— Я вижу, ваше имя не сходит со страниц местных газет. — Он еще шире улыбнулся. — Похоже, я хорошо сделал, что поспешил быстро поднять руки вверх. Не хотел бы оказаться в стане ваших врагов.

Мой скоропалительный визит в Миссисипи попал на страницы газет на следующий день после того, как статья обо мне оказалась на столе Раймундо. Маккейб был прав: я глубоко сожалела о том, что не связалась со Степлтоном раньше и не дала ему интервью по поводу завершения дела маньяка. Но как же этот Степлтон нашел Дарлу в Мемфисе? Вероятно, она сама обратилась к нему. Ее заявление для прессы опорочило меня. В двух номерах газеты «Камберленд джорнал» меня из отчаянного борца с распространением наркотиков превратили в необузданного в своей жестокости полицейского. Но вряд ли стоит винить в этом одну только Дарлу.

— Раймундо, я ищу Текуна.

— Правда? — Он уселся на деревянный стул рядом со своим столиком, закурил длинную коричневую сигарету и небрежно швырнул пачку на книгу Рота. После этого долго изучал меня немигающим взглядом. — А зачем он вам нужен?

— Он должен кое за что ответить.

— За что, например?

— Например, за тот метамфетамин, который вы производили в своей лаборатории.

— Вы должны знать, что я не стану делать на этот счет никаких заявлений. Более того, я очень удивлен тем, что вы не прихватили с собой моего адвоката, который напомнил бы вам о моих правах. И еще одно, — он посмотрел на стоявшего у двери Харолда, — как только агентство ДИА схватит вас за задницу, вам не поздоровится.

Харолд не слышал этих слов, так как увлеченно слушал что-то в наушниках. Федеральные агенты почему-то никогда не расставались с наушниками и микрофонами, а иногда казалось, что они ходят с ними даже в туалет.

— Значит, во всех своих бедах вы обвиняете агентство ДИА? — спросила я. — Говорите о нарушении ваших прав?

— А вы во всем обвиняете мистера Текуна Умана, в особенности в том, что по его вине ваш сын был отравлен наркотиками. Разве это не преувеличенное чувство мести?

Было странно слышать эти слова от бывшего телохранителя, хотя они и представляли собой затертое клише.

— Я слышал, что ваш малыш Серхио пострадал оттого, что запустил ручонки в чужую сумку.

Упоминание имени Серхио этим мерзавцем Раймундо показалось мне в высшей степени оскорбительным. У меня возникло впечатление, что тем самым он присвоил себе часть моего сына.

— Это четырехлетний мальчик, который решил поискать в сумке леденцы. А девочка держала там метамфетамин, изготовленный в вашей лаборатории.

— Это еще неизвестно.

— Да пошел ты…

— Пожалуйста, не надо предъявлять голословных обвинений. — Он посмотрел на книгу Рота.

Я отвернулась в сторону и подумала о сыне. Его состояние не приносило мне облегчения. Конечно, он постепенно возвращался в этот мир, но происходило это очень медленно и болезненно. И мне оставалось лишь молиться, чтобы его возвращение к нормальной жизни произошло без каких бы то ни было последствий. А сейчас нужно сделать все возможное, чтобы не позволить Раймундо вывести меня из себя напоминанием о сыне.

Все же меня полностью устраивало то, что Раймундо думал, будто я ищу его босса в связи с передозировкой моего сына. Это позволяло мне успешно

скрыть от него истинную причину моего интереса. Вполне возможно, что Раймундо еще не знает о том пакете, который я получила от Текуна. Я спросила, не видел ли он Текуна в последнее время, но он ответил, что нет, и выпустил тонкую струйку дыма. Во всяком случае, с того самого момента, когда Текун покинул Нэшвилл на своем частном самолете и с пулевыми ранами в груди. Похоже, что Раймундо действительно ничего не знал о Текуне и даже понятия не имел о его контактах со мной. Стало быть, посещение этой тюрьмы можно рассматривать как тупиковый ход.

Тем временем никотин от сигарет, кажется, немного успокоил его.

— Mire, Se~nora Cha'on, [58] — сказал он, переходя на формальный язык, — я сожалею о том, что случилось с вашим сыном. Надеюсь, он быстро поправится. Этого не должно было произойти. Но вы не вправе обвинять в этом моего бывшего босса.

— Нет, вправе. И не только его, но и вас тоже.

У меня даже руки зачесались от желания выхватить пистолет. Но его у меня отобрали наверху.

58

Послушайте, сеньора Чакон ( исп.).

— Еще есть вопросы, детектив?

— Да, если вы все-таки будете общаться со своим боссом, напомните ему, что доктор Ювенал Урбино умер в то время, когда потянулся к своей домашней птичке.

— Ювенал… Я знаю этого человека?

Я направилась к выходу. Он снова спросил что-то насчет доктора, и я бросила ему через плечо, что речь идет о докторе Ювенале Урбино. Последние слова вполне удовлетворили меня, хотя я не могла сказать, почему именно. То ли я произвела впечатление, что у меня есть что-то на Раймундо, то ли просто потому, что последнее слово осталось за мной. А для меня это слово было очень важным, так как мне стало часто казаться, что вся жизнь нарушилась и выходит из-под контроля. Дома меня ждал маленький сын, который, к счастью, остался жив, но до сих пор тупо смотрел на обеденный стол, как будто пытаясь вспомнить что-то важное. Конечно, доктор Клэнси всячески заверяет меня, что с ним все будет нормально, что, несмотря на его возраст, мне не стоит беспокоиться о том, что опасный наркотик начнет разрушать его формирующийся мозг. Кроме того, у меня есть мать, которая с радостью возится со своим внуком, улыбается ему и гладит по головке, посадив к себе на колени и часто повторяя: «Ау, mi corazon, rey de mi vida». [59] А потом отворачивается от него и украдкой смахивает слезу из-за того, что он не отвечает улыбкой на ее слова. А еще у меня есть дом, свой собственный дом, за который я до сих пор ежемесячно выплачиваю долги. А в этом доме на моем столе лежит пакет документов, в которых содержится больше сведений об убийце моей сестры, чем когда бы то ни было раньше. Значит, у меня все в порядке и я по-прежнему контролирую свою жизнь.

59

Сердце мое, радость моей жизни ( исп.).

— Детектив Чакон!

— Да?

Я остановилась перед столом дежурного офицера, чтобы забрать свои вещи, и улыбнулась ему, на что он ответил мне такой же милой улыбкой. Мне оставалось лишь поблагодарить его за помощь в этом деле.

Я протянула руку к журналу регистрации, но он медленно накрыл его своей большой ладонью и пристально посмотрел на меня.

— Прошу вас немного задержаться, детектив.

Я удивленно посмотрела на него, а потом спокойно, но, как мне показалось, достаточно настойчиво попросила вернуть мне оружие.