Минотавра
Шрифт:
Сперматогойл поднял толстый палец чтобы привлечь внимание Боллза, затем он снова зачерпнул сперму с пола, но только на этот гораздо больше.
– Что он мутит?
– Спросил Боллз.
– Продолжает демонстрацию, которую вы требовали, - предположил писатель.
Зверь подошёл к трупу Коры. Скользкие влажные звуки
наполнили комнату, когда монстр принялся натирать тело мёртвой женщины спермой с ног до головы, пока она не засветилась, как ёлочная игрушка. Он снова начертил на ней какое-то невидимое оккультное слово, но
Глаза Коры медленно открылись и начали двигаться...
– Я не могу в это поверить, - причитал удивлённый Дикки, - настоящий спермовоскреситель!
– Треклятый монстр оживил Кору, - кричал Боллз.
Тощие руки Коры поднялись вперёд, как у лунатика, и она начала вяло извиваться на крюке, который проходил через её подбородок и выходил под глазом. Её губы слабо зашевелились, и прозвучал ужасающий голос, словно из могилы:
– Как метааа хочетсяяяя...
Писатель был ошеломлён тем, что он видел только что своими собственными глазами.
– Мистер Боллз, вас это впечатлило?
– Спросил он.
– Да, - неохотно, но Боллз согласился, - я думаю, чтобы сделать всё это, нужно знать хорошо своё дело.
– Я бы сказал, что наш эрегированный друг - метафизик, - похвалил его писатель, - но сейчас... Думаю, пришло время выпустить его на Минотавру.
Потолок затрясся, когда она завыла наверху.
– До сих пор писатель был прав насчёт всего, - заметил Дикки.
Боллз ехидно кивнул.
– И лучше бы он был прав и сейчас... Потому что если он ошибётся, то будет следующим, кого я завалю.
Писатель проглотил это.
Боллз подошёл прямо к Сперматогойлу.
– Я хочу, чтобы ты пошёл наверх и отдрючил там минетаврессу.
– Минотавру, - поправил его писатель.
Сперматогойл поклонился, повинуясь, затем повернулся и со чпокающими звуками пошёл вверх по ступенькам.
Писатель, Боллз и Дикки с беспокойством смотрели друг на друга, писатель первый нарушил тишину:
– Джентльмены. Я думаю, что это то, что мы не имеем права пропустить.
Писатель побрёл следом за Сперматогойлом по кирпичной лестнице. Боллз и Дикки переглянулись и пошли за ним. Они слышали злобное фырканье через дверь.
"Господи, я иду за гигантским членом, который собрался сразиться с минотаврой, - думал писатель, - сам Хемингуэй не мог мечтать о таком приключении даже."
Сперматогойл без колебаний открыл дверь и направился прямо в зал на своих больших, растопыренных ногах. Свет свечей, как светящаяся завеса, двигался по стенам. Большая часть первого этажа превратилась в развалины, минотавра вымещала свою злость на окружающих предметах. Сладострастный демон стоял в другом конце зала, её идеальная грудь вздымалась, глаза в её бычьей голове напряглись в том, что, по мнению писателя, могло быть только страхом. С такими рогами, он задавался вопросом, почему эта штука боится смешного гигантского пениса на двух ножках?
Сперматогойл опять принялся
– Я думаю, что мы станем свидетелями помазания, подобное которому ещё божий свет не видел.
– Сказал писатель.
То, что произошло дальше, не имело никакого отношения ни к земле, ни к Богу. Члено-демон вздрогнул, вены выделились под
его крайней плотью, а затем произошло его второе бесчеловечное семяизвержение. На этот раз сморщенную дырочку поверх его головки словно рвало от столь массивного спермовыделения. Первая струя забрызгала морду и голову Минотавры, в то время как последующие струи окропили и побежали по безупречному телосложению, пока она не была коконирована в толстых, липких, вонючих, полупрозрачных помоях.
Весь дом дрожал от вопля минотавры, её слезящиеся глаза были полны ужаса, она бросила последний плачевный протяжный вой и обмякла, замерев в безобидном ознобе. Тем временем Спермотогойл написал пальцем сверхъественный эероглиф на её животе...
– Чёрт!
– Воскликнул Дикки.
– Вот это я называю кончун!
– Добавил Боллз, светя фонариком на дрожащее, покрытое спермой тело.
– Она мертва?
– Не думаю, - предположил писатель.
– Семя Сперматогойла, кажется, погрузило Минотавру в коматозное состояние. Я могу только предположить, что слово, написанное нашим союзником на её животе, какое-то заклинание паралича.
Сперматогойл отступил, затем поклонился Боллзу в почтении. Незаконно рождённая дочь Пасифаи стала безобидной. Писатель воспользовался моментом для метафизического высказывания.
– Окончательное аллегорическое противостояние между мужчиной и женщиной: мужественность против плодородия. Понятно, что в области оккультизма абстракции, такие как символизм, столь же конкретны и объективны, как и физические в нашей области. Понятия представлены разумными сущностями.
– Поэтому конча мистера члена урыла рогатую суку?
– Спросил Дикки в замешательстве.
– Без сомнения, Мистер Дикки.
Боллз посмотрел на писателя напуганным взглядом.
– Это самая тупая вещь, которую я когда-либо слышал!
Писатель закурил сигорету и пожал плечами.
– Как по мне, звучит вполне неплохо...
Боллз открыл входную дверь.
– Ты отлично справился, - сказал он смехотворному двуногому половому органу.
– Иди погуляй на улице. Ты заслужил этого.
В восторге Сперматогойл прыгнул в дверной проём и исчез в сумраке ночи.