Шрифт:
Наши переводы выполнены в ознакомительных целях. Переводы считаются "общественным достоянием" и не являются ничьей собственностью. Любой, кто захочет, может свободно распространять их и размещать на своем сайте. Также можете корректировать, если переведено неправильно.
Просьба, сохраняйте имя переводчика, уважайте чужой труд...
Эдвард Ли
" МИНОТАВРА "
ПРОЛОГ
Особняк выглядел призрачным и, по сути, таковым
Особняк располагался на пустынном холме, окруженный высокими, болезненного вида деревьями и другой растительностью, которая казалась желтушной, даже деформированной, это было связано с бесчисленными отмеченными и немаркированными могилами, которые заполонили ближайшую землю. И чтобы прибегнуть к элементарному клише, в 1642 году здесь было индийское поселение, которое губернатор Уильям Беркли приказал вооруженным колонистам уничтожить, они убили более ста Поухатанов, большинство из которых были женщины и дети. Эти несчастные туземцы были затем бесцеремонно похоронены в траншее рядом с ручьем, который бежал менее чем в пятидесяти ярдах от того места, где в один прекрасный день будет лежать фундамент особняка. Периодически в течение следующих двухсот лет эта земля выбиралась как удобное место для линчевания худших из осужденных преступников, и, что более
интересно, к востоку от дома находилось небольшое огороженное кладбище, на котором находились тела одиннадцати молодых женщин, повешенных за колдовство остатками Пуритан в 1689 году. Это кладбище, конечно же, было официально неосвященным, как и все безымянные могилы на нём.
Старик любил неосвященные могилы.
На самом деле, именно поэтому он и купил этот дом.
««—»»
Сам особняк был в три этажа, с узкими башнями и чердаком с северной стороны, у него были большие окна, парапеты, круглые витражи над каменной аркой входной двери, чья сверкающая мозаика изображала лицо Александра Сетона—единственного алхимика в истории, успешно преобразовавшего свинец в золото. Наклонные слуховые окна венчали двойные крылья особняка, а за этими окнами просматривались более пресловутые подобия каменных бюстов графа Калиостро, доктора Эдварда Келли, Эммануэля Сведенборга и Жиля де Раиса. Оловянные желоба выстроились вдоль фризов, обрамлявших каждую сторону, а парные дымоходы выглядели, как рога. Железные желоба украшали окна чердака, и иногда в этих окнах можно было видеть свет свечи.
Особняк, как и земля, на которой он стоял, были словно из фильма ужасов 30-х годов, как и их владелец. Старик жаждал
уединения и древностей, черных лунных ночей и обшитых панелями комнат, заполненных самыми запретными книгами.
Старик верил этим книгам, потому что знал, что единственной истинной силой существования была вера.
««—»»
– О, боже, - пробормотал старик, увидев, что бледная голая девушка обосралась. Это случалось время от времени; по крайней мере половина девочек были наркоманками. Производные морфина обычно вызывали запор, но когда владельцы указанных закупоренных кишечников были достаточно запуганы, все содержимое их животов выходило наружу.
Густой запах фекалий поднялся в комнате, как туман. Старик прикрыл лицо платком.
– Господи! – Воскликнул он и бросился к двери.
–
Я ученый и известный антиквар, напомнил он себе. Мое положение в жизни находится на слишком высоком уровне для уборки...таких несчастных случаев.
Старик выглядел благородно, как профессор на пенсии или, возможно, владелец элитного салона одежды. Лысый сверху, но с аккуратно густыми седыми волосами, которые спускались ниже плеч, с длинной подстриженной бородкой, как у Лорда Тейлора. Он носил белые рубашки и черные брюки. На вид ему было семьдесят лет, но его глаза были острыми и яркими, как у
подростка, жаждущего знаний и страсти к жизни, и в том, что он был уверен, что ждет его после этой жизни.
Он только что работал в подвале, хотя и называл его храмом, потому что в некотором смысле это было место почитаемых мучений и поклонений. В нём были Факсимиле Дорические колонны и шесть арочных дверных проемов, выравнивающих три кирпичные стены; их было особенно трудно установить, учитывая их спецификацию. Каждая дверь показывала пятна старой коричневой крови и размещала единственный заостренный железный шип.
Несколько открытых книг лежали на различных столах для чтения, та, которую он просматривал в данное время, являлась "Тефрамантией" Кристоффа Деньера, 1539 года. Для тех, кто не знает, тефрамантия была оккультной наукой, которая включала в себя использование пепла сожженных частей человеческого тела в качестве активирующего ингредиента для специализированных метафизических ритуалов.
По лестнице стучали тяжёлые шаги, дверь открылась со скрипом. Уолдо Паркинсу пришлось пригнуться, чтобы войти в подвал...в храм. Он мог бы быть полузащитником в футбольной команде в колледже...то есть, если бы он мог поднять свой IQ достаточно, чтобы поступить туда. Старик придумал одно клише, когда впервые нанял Уолдо в качестве слуги. Было бы лучше, если бы его назвали Игорем...
Он нанял Уолдо менее года назад, так как ему была нужна физическая сила, которую старик потерял. Копать могилы и доставать тела было сложнее, чем казалось, и, кроме того, у всех великих колдунов были ученики. Где был бы Джон Ди без Эдварда Келли? Старик часто думал об этом.
– Что вам нужно, господин? – Просиял Уолдо.
– Я был наверху, паковал ваши сумки, как вы мне и велели.
– Мальчик остановился, и принюхался.
– Фу! Я чувствую запах номер два...
Старик вздрогнул, когда заметил, что из ягодиц девушки, потерявшей сознание, сочится огромное количество фекалий. К этому времени из ее кишечника их вывалилось так много, что они выглядели как длинный коричневый хвост.
– Мне ужасно жаль, Уолдо, - сказал старик полушёпотом, - но, как вы видите, наша подруга это сделала…произошел несчастный случай, и, боюсь, у меня просто нет на это сил...
Уолдо ухмыльнулся:
– Не хотите убирать ее дерьмо, да, сэр?
– Точно. Так что если Вы не возражаете...
У Уолдо и мыслей не было возражать. Он наклонился и зачерпнул экскременты голыми руками, не беспокоясь больше, чем если бы он зачерпнул попкорн.
– Что вы хотите, чтобы я с этим сделал, сэр?
– Господи...
– Старик открыл железный люк на задней стенке.
– В крематорий, пожалуйста.
Уолдо швырнул экскременты в огненный люк и продолжал это делать, пока все не убрал. Старик пылко распрыскал банку освежителя воздуха с запахом домашней яблочной корицы вокруг себя. Уолдо довольно насвистывал песенку "Восемнадцать колес и дюжину роз", а затем с радостью ребром ладони вытер мазки на полу.
– Теперь я хочу, чтобы ты ее помыл, пожалуйста, - сказал старик.
– Эти девушки такие грязные.