Минотавра
Шрифт:
– Поздравляю вас с проницательностью.
Она бесполезно извивалась на цепи, что только заставляло ее раскачиваться взад и вперед, как маятник. Маятник из неуклюжей человеческой плоти с татуировкой любовного органа на животе.
– Ты ублюдок! Я знала, что не должна была садиться к тебе в машину! Ты же выглядишь, как мой дед, мудак ты сраный! Соси жопу, ублюдок! Жри дерьмо, больной обоссан!
– Вы говорите красноречием королев, моя дорогая.
– И-и...ты уже трахнул меня, не так ли, седой лысый говнюк! Моя киска огнём горит! Ты трахал меня, пока я была
Старик не смог устоять:
– Юная леди, я скорее засуну свой пенис в выгребную яму, чем вставлю его в то ужасное болото, которое вы называете своим влагалищем.
Она сделала паузу в попытке понять его слова, а затем сдалась.
– Просто отпусти меня, придурок!
Старик усмехнулся.
– Я бы оценил, что такое событие представляет собой очень низкую степень вероятности.
Ее пастообразная масса продолжала качаться на цепи.
– Где моя одежда?
Тонкие кожаные ботинки старика постучали по цементному полу комнаты. Он открыл люк крематория, показав ряды раскаленных жидкостно-пропановых форсунок, выбрасывающих 2200 градусов.
– К сожалению, твой наряд был предан огню... наряду с тем, что я бы оценил как вашу последнюю дюжину или около того блюд.
Девушка снова закричала, на этот раз так пронзительно, что веревки вен выступили у старика на шее.
– О Боже мой, ты сумасшедший, больной кусок дерьма! Ты сожжешь меня заживо!
– Пожалуйста, мисс. Я не могу умолять вас более быть спокойной. И, без обид, - старик уныло покачал головой, - но твой акцент меня убивает. И не стоит отчаиваться. Я не собираюсь сжигать тебя заживо, - затем он закрыл люк.
Ее ужас упал на ступеньку ниже, ее извивание на цепи замедлилось. Она моргнула несколько раз.
– Послушайте, мистер, простите, что назвала вас плохими словами...
– Плохими словами?
– Старик явно был удивлён.
– Я бы сказал, что это немного мягко. Твой язык может остановить дьявола.
– Слушай, слушай, слушай...
– Впервые ее глаза выглядели наполовину оживленными.
– Я сделаю все, что ты захочешь, без всякого дерьма. Спроси любого из тех парней на стоянке, и они скажут тебе, что я сосу член лучше, чем любая девушка. Я подарю тебе лучший отсос в твоей жизни, просто отпусти меня.
– Подарит она...
– Хочешь поссать на меня, насрать на меня?
– Я должен думать, что нет.
– О, о, я понимаю, ты один из тех парней. Ты хочешь, чтобы я насрала на тебя?
Старик мрачно вспомнил огромный объем фекалий, который теперь превратился в пепел.
– Поверьте мне, мисс, даже если бы я хотел быть настолько униженным, я уверен, что вам не до этого в данный момент.
– Ладно, ладно, - продолжила она, отчаянно оценивая возможности.
– Я засуну свой язык тебе в анус и буду сосать яйца в то же время как насчет этого? Или. Эй! Я засуну свой большой палец тебе в задницу и сяду на твой член. Подумайте об этом, мистер. Я действительно могу это сделать.
Старик застонал:
– Правда, мисс, меня не интересуют ваши развратные прелести, уверяю
– Колдун? Тебе нравится сатанинское дерьмо, поклонение дьяволу и все такое?
Седые брови старика поднялись вверх.
– Действительно, нравится.
– Ну, это же здорово, потому что у меня пятеро детей. Черт, мужик, я отдам их тебе, если ты меня отпустишь. Я имею в виду, вы, сатанинские парни, приносите детей в жертвы все время, верно? И, черт возьми, одному из маленьких ублюдков всего месяц. Ты можешь выпить его кровь. Вот что вы делаете, не так ли? Пьёте кровь детей и используете ее для ритуалов и прочего дерьма?
– О, какой грустный припев...
– Старик толкнул девушку ко второму из шести арочных проемов. Это было возможно, потому что шкив цепи был зафиксирован к надземному следу, который разветвлялся к каждой двери.
– Что ты делаешь, придурок!
– Ваше время почти истекло, моя дорогая, - сказал он ласковым голосом.
– Я бы посоветовал вам провести эти последние минуты в молитве, потому что одно я могу сказать вам вне всякого сомнения, что в ходе моих исследований я убедился, что действительно есть Бог на небесах и Дьявол в аду, и я подозреваю, что любое количество покаяний с вашей стороны может спасти вас от встречи с последним...
– Ты ебаный в рот кусок дерьма, жрущий член!
Старик снова открыл люк в крематории.
– Я так и знала! Лживый старый говнюк!
– Она ругалась, как чёрт.
– Ты сказал, что не собираешься сжигать меня!
Как уже упоминалось, деревянные двери в каждой арке были оснащены острым железным шипом. Старик, поморщился, когда он положил обе руки на вялые груди девушки и толкнул...
Она напряглась, а затем содрогнулась, кровь потекла из её рта, когда шип вышел из горла. Бледный живот втягивался и выпучивался в ужасе, в результате чего ужасная татуировка любовного органа была волнистой. Ее последние слова, хотя и едва понятные из-за бурлящей крови в горле, были такими:
– Мне не следовало покидать Атлантик-Сити...
Ретракторы были готовы; была лишь небольшая проблема отделения грудины сверху вниз. Для этого он использовал простую ветку-резак. Серповидные лезвия сначала разрезали внешнее солнечное сплетение, затем восемь или десять ударов разрезали прямую линию прямо вверх по грудине. Задача никогда не требовала столько сил, сколько можно было бы предположить, но этот ужасный звук отсечения плоти никогда не мешал ему.
Девушка продолжала дрожать на колосе, кровь красиво стекала по ней на пол. Она все еще была в каком-то смысле жива, и, возможно, она даже услышала старика, когда он сказал: