Минские страсти

Шелль Яков

Но не знал, и не мог знать дедушка Матвей Карпович, что именно припавшая с место событий важная улика золотая сережка в форме трех крошечных лепестков выведет на след истинного убийцы. Осталась бы она лежать на месте, кто знает, как повернулись бы дальнейшие события…

О будущем

Примерно в это же самое время в кабинете президента страны Александра Даниловича сидел известный в мире астролог и звездолюб Иван Моисеевич Букревич. Он был в высокой чалме, в пестром домашнем халате, выпученными от долгого

вглядывания в небо круглыми глазами, с цветными четками в жилистых желтых руках. Пальцы рук были желтыми от курения турецкого табака.

Президент с интересом смотрел на знаменитого белорусского звездочета и космолога. И он задал ему вопрос, ради которого, собственно, пригласил:

– Скажи-ка, Иван ибн Моисей, что там твои звезды говорят о моем будущем? Переведи их туманный разговор на белорусский, человеческий язык. Спроси их, не засиделся ли я в этом кресле? Не пора ли выпустить власть из рук?

Иван ибн Моисей разостлал перед собой карты небесных траекторий, а там каких только траекторий не было, сам черт мог только в них что-то понять, да Иван. И он углубился в расчеты, то и дело поднимая выпученные, хитрые глаза к небу. Наверно, он при этом сверялся с реальной картиной неба. Все-таки траектории – это больше теория, а реальность звездного неба порой скрыта, особенно в дождливую погоду.

– Да, – наконец отозвался знаменитый на всю страну звездочет и планетолог. – Созвездие Кентавра говорит, что немного засиделся ты, Александр ибн Данила…

– Ну, немного не считается, – отмахнулся с широкого кожаного кресла президент страны. – Последние лет пять, может быть. И то, смотря о чем речь. А если говорить по существу, то я мог бы еще лет 10… посидеть, поуправлять… Это мне еще по силам. И по возрасту. Через 10 лет мне будет всего-то 79. В Америке господин Джо Байден только начинает президентскую карьеру в этом возрасте! Вот мой ответ Кентавру!

– Конечно, можешь, мой господин! Во дворце… это ведь не на нарах сидеть…Ой, извините!

Но президент, отвлеченный в этот момент на новую идею – а если и правда еще лет 10 повластвовать? Почему бы нет? Мне всего-то 69, а через 10 лет будет всего-то 79! Еще даже не старик! Лишь бы Кондрашка не хватила…

Похоже, звездочет мог читать не только мысли звезд и планет. Он внимательно посмотрел на президента и сказал:

– А вот созвездие Водолея и сход планет в квадрате 64 показывают, что ты, великий господин, Александр ибн Данила, можешь еще 10 лет руководить, не сходя с поста президента республики!

– Я согласен с теми, кто сейчас в квадрате 64, – кивнул президент и положил на стол тяжелые, натруженные, красные руки. – Я понимаю, Иван, как тебе трудно судить: сколько звезд, столько и мнений! А как с ними со всеми считаться? И я тебе скажу, как! Да ни как, вот как! У меня – народ! Столько же людей, сколько звезд на небе! И с каждым считаться? Надо считаться с мнением большинства, и то не всегда. Надо еще посмотреть, в чем оно состоит. Не противоречат ли мнения интересу государства. Если противоречит, то и мнение большинства не может считаться верным. А президент на то и поставлен народом, чтобы блюсти интересы государства, а не большинства!

Звездочет был настолько знаменит, что даже и ухом не повел, слушая противоречивую тираду вождя нации, и спокойно подтвердил:

– Конечно, мой господин! Всем не угодишь!

– Но ты меня успокоил, Иван ибн Моисей, а то я в последнее время что-то стал мнительным… Как посмотрю новости с трудового фронта, как почитаю сводки о наших успехах в экономике, так просто начинаю… сомневаться. Да, решено! Буду руководить и дальше. Такой уж мой жребий!

Женщина с золотыми сережками

Спустя три дня дедушка Матвей Карпович утром поехал в поликлинику. Войдя в троллейбус и пробив билет, он сел на свободное место и по привычке огляделся. Ему всегда было интересно наблюдать за людьми, иной раз забавно, иной раз противно, иной раз с сочувствием. Люди представляют собой все виды страдальцев, только кто-то страдает больше других. Но всем чего-то не хватает, и все жалуются и ноют. Такой народ!

Внезапно деда что-то кольнуло. Он даже слегка растерялся, пытаясь сообразить, что его кольнуло, что привлек его взор, и чего он не мог понять. Он встряхнул головой и тут увидел перед собой сидящую впереди женскую голову с короткой стрижкой светлых волос. Она сидела перед ним на соседнем сиденье. В ушах у нее были золотые сережки. В форме трех крошечных лепестков!

Старик обомлел. Невероятно! Те же самые сережки!! Но это далеко не значило, что это была та самая женщина! Но могло и означать! Дед замер. Он окончательно растерялся, и не знал, что думать. Но, немного успокоившись, он понял, что думать пока ничего не надо, надо только теперь не упустить из виду эту женщину. Только не упустить. А дальше будет видно!

Через три остановки женщина с золотыми сережками сошла. Дед также. Теперь ему было не до поликлиники, свою остановку он давно проехал. Теперь только не упустить золотые сережки, очень уж больно они красивые! Деду они понравились.

Внезапно женщина столкнулась с каким-то, наверное, своим знакомым мужчиной и они остановились, радостно восклицая. Похоже, они давно не виделись, и видно, давно симпатизировали друг другу. Дед прошел мимо этой пары и остановился в нескольких метрах, словно прикидывая, как ему перейти улицу в самом ее оживленном месте. И оглянулся. Это был важный момент. Ему надо было разглядеть лицо женщины. Для дальнейших действий это была просто принципиально важно знать, как эта дама выглядела!

А выглядела она шикарно! Очень красивое лицо. Немного узкое, холеное, высокие скулы, большие глаза, брови над глазами дугой, безупречный вид, лицо человека, которому лет 35. Пышет здоровьем и красотой. Счастливая!

Лицо молодой очаровательной женщины с золотыми сережками врезалось в память бывшего армейского разведчика. Он еще постоял, потоптался на месте, отошел, и снова остановился, прикидывая ширину улицы, словно хотел ее переплыть.

Нет, не хотел он форсировать улицу, он ждал, когда женщина освободится и пойдет дальше. Ее нельзя было оставлять без внимания, такую очаровательную красотку, такую беззащитную и слабую. Он, несмотря на преклонные годы, все еще был готов защищать, заслонить грудью, встать во весь рост, пожертвовать собой. В случае необходимости, конечно.