Минус ангел
Шрифт:
Царевич нажал кнопку на пульте. Все трое (Варфоломей с охраной остался снаружи) молча просмотрели мутную видеозапись неважного качества, сделанную с очень близкого расстояния. Камера бесстрастно зафиксировала, как Эстериан корчится возле телевизора, хватаясь за шею – пытается встать, снова падает, его лицо наливается пунцовой краской. Через три минуты конвульсий он недвижимо лежит на полу – вероятно, уже мертв. Но проходит несколько секунд – и очертания трупа начинают меняться. Сначала он как будто разлагается: на боках проступают темные пятна, кожа становится прозрачной, словно стеклянной – видна сеть опутывающих туловище кровеносных сосудов,
– Вот видишь? – выключив камеру, расстроенно произнес царевич. – И сколько же все это будет продолжаться? Самое обидное, что в Раю начались брожения: праведники нервничают, газеты игнорируют происшествие. Ужасно, что такое происходит в момент, когда выборы на носу.
– Неужели у вас существуют выборы? – поразился Малинин.
– Конечно, – высокомерно ответил Дмитрий. – Мы, чай, не в Саудовской Аравии живем. Каждые пятьсот лет свободное волеизъявление праведников. Это у вас в Аду подавление свобод, а у нас демократия.
– И много кандидатов? – полюбопытствовал Малинин.
– Только один вообще-то, – смутился царевич. – Да и какой смысл другим выдвигаться, если рейтинг у Голоса уже пять тысяч лет – сто процентов? Это глупо и не нужно никому. Кампания всегда проводится по всем правилам, включая политическую рекламу. Вот в чем загвоздка, исчезновения ангелов, конечно, на рейтинг Голоса не повлияют, но сам факт неприятен.
– Толку-то на самом деле с этих выборов, – хмыкнул Малинин. – Если победитель заранее известен и никаких соперников у него не существует.
– У вас и таких выборов нет, – осадил его царевич. – И много ли ты в реале знаешь таких храбрецов, что решатся силами с Голосом помериться за управление Раем? Один вот попытался и навеки заработал имидж козла.
– Вы закончили? – с плохо скрываемым раздражением вмешался в разговор Калашников. – Или еще полдня будете об избирательных технологиях дискутировать? Забыли, ради чего вообще мы здесь находимся?
Спорщики одновременно замолчали, тупо уставившись в блестящий пол.
– Как я понимаю, наружная камера наблюдения у дома опять ничего не сумела заснять? – спросил Калашников с довольно уверенным видом.
Царевич Дмитрий обреченно кивнул.
– Ну-с, тогда я вполне могу озвучить вам информацию, которую я «слил» Габриэлю по телефону из библиотеки, – торжественно заявил Калашников. – Итак, вы видели, что покойный ангел боролся с кем-то невидимым, и этот кто-то, судя по красному от натуги лицу убитого, его вроде как душил?
Обоюдное молчание Дмитрия и Малинина означало, что они согласны.
– Так вот, в том-то и проблема, – торжествовал Калашников. – В момент убийства в этой комнате совершенно никого не было. Эстериан вовсе не сражался с невидимым противником… он сражался с самим собой.
Лица слушателей застыли, как у восковых фигур в музее. Калашников не спеша развернул серый лист, отксерокопированный в библиотеке.
– Спецом для вас, господа, – сказал он. – Это выдержка из «Медицинского вестника», номер за август. «Симптомы птичьего гриппа один в один напоминают знаменитую “испанку”. Этот гриппозный
Калашников закончил читать и победно взглянул на Дмитрия с Малининым.
Те с трудом удерживались на ногах, медленно осознавая услышанное.
– Ничего себе, – присвистнул царевич. – Так, оказывается, это все глюки?
– Именно, мой юный друг, – сказал Калашников, протягивая Дмитрию отксерокопированный листок. – Странное поведение перед смертью и непонятные фразы погибших были вызваны их горячечным бредом – они находились в агонии. Мы не знаем, кто являлся им в галлюцинациях в этот момент, но видения явно были ужасными – достаточно взглянуть на лицо Эстериана. Так что к ним никто не проникал – их отравили дистанционно.
– Потрясающе, – выдохнул царевич. – Можно автограф? Вы гений.
На Малинина он больше не обращал никакого внимания.
– Легко быть гением при отсутствии конкуренции, – поломался Калашников, хотя искренний восторг ребенка был ему приятен. – Жалко, что эту запись мы получили только сейчас – это сняло бы многие ранние вопросы. Теперь, если не возражаете, я хотел бы осмотреть виллу – мне желательно понять, где именно ангелы заразились вирусом. Возможно, ловушки были расставлены заранее, еще до появления камер наблюдения. Пока я тут копошусь, у меня просьба: на пару с моим заместителем опросите соседей – не приплывали ли с неделю назад на остров чужаки. Как только мы закончим, поедем в архив вместе с Габриэлем – изучать секретные досье пропавших ангелов…
Откозыряв, Малинин вместе с царевичем вышли во двор и направились в сторону хижины садовников. Калашников, сразу забыв про свое обещание осматривать дом, проигнорировал спальню и гостиную, но почему-то обратил пристальное внимание на веранду из розового дерева, с той стороны, где она выходила к пляжу и пальмовой роще. Резво пробежавшись до одной из самых высоких пальм, возвышавшейся своей кроной над всеми остальными, он вернулся обратно, точными шагами измерив расстояние от этой пальмы до пляжной виллы, – оказалось примерно сто метров. Запрокинув голову, он, прикрывая глаза рукой от блещущего солнца, долго рассматривал стройный пальмовый ствол и особенно пышную верхушку с огромными зубчатыми листьями.
Вернувшись к веранде, Калашников спустился к бассейну и осторожно набрал воды в заранее приготовленную крохотную бутылочку. Спрятав емкость во внутренний карман, где уже лежало пять подобных бутылочек, Алексей вернулся в комнату. Ну что ж, он без лишних свидетелей сделал, что хотел. Теперь остается дождаться, когда вернутся Малинин с царевичем. А пока можно полистать книгу – любопытство, признаться, просто терзает.
Расстегнув застежки, он развернул тяжелый фолиант. Крутясь в воздухе, на пол спланировала выпавшая из книги бумажка. Он лениво поднял ее, развернул – и в тот же момент его словно ударило электрическим током: строчки зашевелились, расплываясь.