Минус двадцать для счастья

Ручей Наталья

Тут и без того себя истязаешь, а они…

Когда я вернулась, мама еще спала, а я приняла душ, переоделась, приготовила оладьи из овсяной муки и стала пить кофе. И вот теперь, когда настроение хуже неуда, я одна, а заняться нечем, мысли, от которых отмахивалась, попытались вернуться.

Вчера… С Макаром… Может, зря я так резко?

Но я решительно отмахнулась вновь.

С его прошлым я бы могла смириться — его все равно не исправить, и можно только принять или нет. вот быть запасным вариантом, зная, что он все ещё любит другую, целовать его и думать:

кого он представляет в этот момент? Меня. Или Злату. Не смогу. Изведу себя, вернусь к легкому способу унять стресс, снова устpою культ еде.

Не хочу. С меня хватит!

Я сделала шаг вперед. И останавливаться не собираюсь. А Макар… Пока ещё есть вероятность, что мы будем идти вперед вместе. Пока еще. Вот только следующий ход за ним. И то — если я не успею уйти слишком далеко.

— Так, пахнет чем-то вкусненьким! — послышался голос мамы, а спустя пару секунд она показалась в проеме кухни. С грустью посмотрела на темно-коричневые оладушки и с надеждой на холодильник. — А у нас осталась колбаска?

— Если ты вчера ее не съела, то да.

— Тогда доброе утро! — улыбнувшись, мама поспешила в ванную и переодеваться.

На кухне она появилась через десять минут, и к тому времени я успела сделать ей два горячих бутерброда с колбасой и сыром и чай. Сама устроилась напротив со второй чашкой кофе.

— Спасибо, — мама ожидаемо потянулась к оладьям, но я подвинула тарелку с ними к себе.

— Не мучайся: eшь то, что нравится.

— Хорошо, — легко отступила она, а жуя бутерброд, заметила. — Но знай, что есть блюда, которые ты готовишь изумительно вкусно!

— Знаю. Только почему-то они в основном калорийные.

— Какие планы? — заметив мой взгляд, устремленный на ее бутерброд, мама быстро перевела разговор на другую тему.

— Ну… — я взяла оладушек, вполне вкусный, если привыкнуть. — Думала сходить в спортзал — хоть и далековато теперь, но абонемент жаль. А потом собиралась засесть за ноутбук и поискать работу.

— За абонемент можно попробовать вернуть деньги, но пока это не имеет смысла. Мы же не знаем, где будет твоя новая работа. Правильно?

— Логично, — согласилась я.

— И да, Лер… — Мама сделала паузу и посмотрела на меня так, что я сразу заподозрила неладное. — Может, ты сходишь к дяде Леславу?

— Схожу, конечно, — буркнула я, — поздравлю его с Новым годом, как обещала.

— Нет, Лер… Я подумала… — Нервничая, мама все-таки взяла один оладушек и съела его. — Он давно говорил, что если ты захочешь, поможет тебе с работой. Вот только давай не отказывайся сразу! Послушай меня, Лер. А вдруг он правда предложит тебе что-то интересное?

— Мам, что? Я сама не знаю, чего хочу. А дядя Леслав совершенно не знает меня!

— Это ты зря на него наговариваешь, — горячо возразила мама, но тему развивать не стала. — Как хочешь, Лер. Дело твое, но я бы сходила.

— Представляю, как он обрадуется, — буркнула я. — Пару раз в году увидеться в домашней обстановке его серпентария — еще нормально. А если я начну мелькать у него перед глазами каждый день?

— С чего бы? — изумилась мама. —

Роль секретаря у него занята, а с другими сотрудниками у него для встреч нет времени.

— Это единственное, что звучит соблазнительно в твоем предложении.

– тлично! — мама чмокнула меня в макушку. — Вот ты давай, соблазнись! когда будешь готова, позвони ему. Он будет рад.

Мама ушла собираться на работу, а я задалась вопросом: с чего такая уверенность, что он будет рад? Вывод напрашивался один и самый закономерный: мама уже говорила с дядей Леславом на эту тему. И вряд ли он будет так рад, как она уверяла, но теперь идти к нему чуточку легче.

Чуточку, но в данных обстоятельствах это уже немало. Я предпочитала и с дядей, и с некоторыми другими родственниками по линии папы пересекаться как можно реже. Но бывали случаи, когда это становилось необходимостью, — семейные праздники и форс-мажорные обстоятельства. Иногда эти понятия притворялись синонимами, а иногда воспринимались как нечто различное. К примеру, я расценивала свое скоропостижнoе увольнение как форс-мажор, а вот дядя вполне может устроить из этого праздник.

Еще бы: зарекалась, столько раз отказывалась, когда предлагал, и вдруг заявляюсь сама…

Идти не хотелось.

Тем более что все наши встречи были для меня как нож в сердце и буквально выводили из душевого равновесия. Но, может, мне как раз и нужна эта встряска? Да, в домике улитки удобно. Но, может, пора выйти из него и взбодриться?

Как бы ни проходили наши встречи с дядей Леславом, они всегда дарили массу адреналина.

Дабы не передумать, сходила за мобильным и набрала его номер. Два длинных гудка, и послышался строгий мужской гoлос человека, привыкшего управлять:

— Лера, что-то случилось?

— Да.

Я знала, что он занят, что у него много дел, но мне было трудно заставить себя гoворить. Еще труднее начать просить.

— С пяти до пoловины шестого я буду свободен, — сказал дядя Леслав. — Так что мы можем встретиться и поговорить. дин на один.

— В центральном офисе?

— Да.

— Спасибо. Я буду.

Дядя прервал разговор без излишних сентиментальных прощаний, но меня это не удивило. Наверняка, у него сейчас или совещание, или какая-то важная встреча, однако он ответил. И сто процентов — не было у него свободного времени с пяти до половины шестого, и несмотря на это, он, не задумываясь, кого-то сместил с этого термина. Для меня. После всех глупостей, которые я совершила, и после всех моих громких заявлений, что ни за что, икогда и только не он…

В голову полезли воспоминания, и, чтобы унять их, я поспешила на тренировку. Мамина работа была в другой части города, и она торопилась, так что я поехала на маршрутке. Несколько раз показалось, что снова вижу машину Виталика, но если бы это оказалось правдой, уровень моего напряжения превысил бы допустимую норму. Мне тoлько этого не хватало… Тут не знаешь как настроиться на встречу с дядей, как завести разговор…

К тому же, почти не переставая, я думала о Макаре. если еще и Виталик проявится…