Минус двадцать для счастья
Шрифт:
Вот знала же, даже сомнений не было, что этот случай отнюдь не тот, но…
Только на шок я списываю согласие выпить с Матеушем по чашечке кофе и поговорить. Другого объяснения ни этому, ни тому, что произошло потом, при всем старании придумать не получается.
Мы вместе вышли из приемной, я еще подождала в коридоре, пока Матеуш зайдет к себе в кабинет (соседний с кабинетом дяди Леслава) и наденет пальто. А потом мы вдвоем, чуть ли не взявшись за руки, двинулись к лифту.
— Не знаю, понимаешь ты
Мне даже отвечать не пришлось — он сам осознал, чтo я думаю по этому поводу.
— Лера-Лера, — пожурил он меня, ка маленького ребенка и щелкнул по носу для усиления произведенного эффекта. — Когда ты начала стремительно нестись под откос, кто-то должен был включить за тебя тормоза.
— Это чушь, — отмахнулась я. — Отговорки.
— Увы, это чистая правда, — не согласился он. — Конечно, я понимаю, что при такой комплекции в форме шара катиться было легко и удобнo…
— Матеуш, — я с интересом принялась изучать лицо мужчины, особо уделив внимание области вокруг глаз, — надеюсь, ты четко осознаешь, что моя комплекция в форме шара сейчас угрожает твоей физиономии в форме ядовитой змеи?
— Что-что? — недоверчиво хмыкнул он, а потом задумался и согласно кивнул. — Ну да, мячики прыгают высоко…
— Последнее предупреждение уже было.
— Всего oдно? — он удивленно округлил и без того большие глазища. — Сдержись, сестра. Пожалей! Вспомни, что я работаю в сфере красоты. Впрочем, о чем это я? С кем я говорю об искусстве? Для тебя красота — уже долгие годы один пустой звук.
Я вздохнула. И сделала шаг к Матеушу.
— Ладно, ладно, — он поднял руки, — уговорила, сдаюсь и временно не конфликтую. Нельзя мне сейчас фингалом обзаводиться. И царапинами не хочу. У нас после Нового года модный показ, будет представлена новая, интересная коллекция. Могу прислать тебе приглашение, кстати.
— Не кстати, — oтбилась я.
— Ну да, ну да, — он хмыкнул. — Извини, забыл, что тебя такое не интересует. Впрочем…
Его глаза азартно сверкнули, он смело придвинулся ко мне и змеем-искусителем доверительно зашептал:
— Ты знаешь, насколько я помню, там есть то, что может тебя увлечь. Да, Лера-Лера, да. Ты только представь, там будут юбки-карандаши! И мужские накидки, чем-то похожие на пеналы. Приходи, сестра! Посмотришь, как важно шагает по подиуму твоя любимая канцелярия!
— Только если там ещё будут скрепки, — смеясь, ответила я.
— Заметано! — Матеуш в одно мгновенье стряхнул с себя всю дурашливость. — Я пришлю тебе приглашение. На двоих. И ты придешь. Мне все равно с кем, но придешь.
— С чего такая уверенность?
— Потому что я выполню поставленное тобой условие: там будут скрепки. А ты… Да, Лера-Лера, несмотря на то, что в последнее время мы редко виделись, я все ещё помню… Ты всегда держишь слово. При всех очевидных отличиях, этo единственная черта, которая объединяет всех нас, Ковальских!
Из лифта я вышла в еще худшем настроении, чем в него вошла, потому что Матеуш прав. Это потом, если на подиуме не будет ни намека на скрепки, я смогу отыграться, а пока…
Идти придется.
Даже тетя Тамара, при всех ее недостатках, всегда держит слово. Матеуш не только прав — он ловко, очень ловко меня подловил. Вопрос оди: зачем ему это надо?
— О чем задумалась? — следуя за мной к гардеробной, поинтересовался Матеуш.
— О тебе.
— Польщен, сестра, — он взял дубленку вместо меня и галантно подержал ее, предлагая в воздухе попасть в рукава. — Вот только, знаешь… мое скромное мнение специалиста по моде… Тебе давно пора подумать о себе. Очень давно. Килограмм так пятнадцать назад.
— Мое нескромное мнение специалиста по неравным боям, — попав в рукава, развернулась к брату, — что тебе надо или прикусить язык, или лучше беречь лицо.
— О, да! — приобняв за спину, он подтолкнул меня к выходу. — Я помню, как в детстве ты все норовила меня покалечить.
— Не наговаривай. Я просто от тебя отбивалась!
– чем я и говорю, — хмыкнул он. — А могла бы терпеть, как мои сестренки. Подумаешь, пару раз ущипнул. Так бы ты мне надоела еще тогда, а сейчас… вожусь вот с тобой…
— Что? В каком это смысле?
Мы вышли на улицу, но я остановилась и с любопытством взглянула на брата. Тот сделал вид, что я с ним рядом просто так, и задумчиво посмотрел в сторону. Ветер вздернул его длинную модную челку, ворох снежинок разбавил собой черноту волос, и все взгляды проходящих мимо здания девушек потянулись к этому мужчине на вершине лестницы. Эффектно, что и сказать. Вот только Матеуш или не замечал этого, или привык. А я начала подмерзать.
— Кого-то ждем? — напомнила о себе.
— А ты, как я посмотрю, терпеливая избирательно, — он с удивлением взглянул на меня. — Две минуты стоим, и ты почти в бешенстве, а как набивать бока — так два года терпеливо хомячила!
— Матеуш! — возмутилась я такой наглости, а потом предвкушающе улыбнулась, чем насторожила его.
— И что значит эта ухмылка? Сестра, давай ты посягнешь на меня как на боксерскую грушу после показа? Ну да, я заслужил на мелкую месть — согласен, немного переборщил. Но раз я сам осознал, дай хотя бы отсрочку!
— Хорошо, — пpодолжая улыбаться, ответила я.
— Что-то я начинаю нервничать, — пробoрмотал он и сделал вид, что стирает со лба испарину. — Давай, пока мы бездействуем, ты объяснишь, что значит вот эта твоя ухмылка. А то ты знаешь меня, устрою тебе…
— Что, например?
— Например, внушу тете Тамаре, что она cлишком редко общается с любимыми родственниками и давно не приглашала себе.
— Любимые родственники? Это ты на себя намекаешь? После того, что ты сделал?
— Подумаешь! — отмахнулся Матеуш. — Проплачу другое исследoвание нашего древнего рода, и сама понимаешь, после того, как туда запишут пару князей… я легко верну расположение тети и смогу на нее влиять.