Минус двадцать для счастья
Шрифт:
— Ничего себе! — присвистнул таксист, когда мы подъехали к большому дому из красного кирпича, и с интересом обернулся к нам.
— Ой, не завидуйте, — отмахнулась я и выбралась из машины.
Следом за мной вышла мама. Забрав подарки, мы переглянулись, синхронно вздохнули и начали подниматься по лестнице, все приближаясь и приближаясь к огромной камере пыток.
— Вы опоздали, — именно такой фразой встретила наше появление хозяйка дома.
И посмотрела так, словно раздумывала: уличить в каком-нибудь преступлении или так и быть, подождать,
Ни я, ни мама холодным приемом не впечатлились — чай, не первый раз видимся, но настроения это не прибавило, конечно. Я украдкой бросила взгляд на часы в холле, и тетя скривила носик, заметив это.
Носик, кстати, был симпатичным. Да и сама тетя в свои пятьдесят пять выглядела хорошо. Высокая, как братья, с черными выразительными глазами и бровями вразлет, с тщательно подкрашенными каштановыми волосами, уложенными в высокую прическу, и в длинном дорогом платье сливового цвета — она была очень похожа на настоящую аристократку. По крайней мере, я представляла аристократов именно так. И этот надменный взгляд…
Может, из-за него она так и не вышла замуж? Внешность есть, братья хорошо обеспечили, да и сейчас дядя Леслав ей ни в чем не отказывал. Но на горизонте тети ни одного альфонса не наблюдалось.
Жаль. Возможно, она бы стала немного добрее, а так… Читали сказку «Снежная королева»? Так вот, прототипом явно была моя тетя. И я частенько мечтательно думала: эх, если бы у нее был Кай!..
Но, за неимением юного, смелого и на все готового кавалера, тетя пыталась заморозить всех, кто находился неподалеку. Так, соседи знали, что с ней позволительно общаться исключительно на «вы» и то после предварительного звонка с записью на встречу. мы знали, что за ее порогом снова и непременно будет весна, даже если, как и сейчас, зима только-только набирала обороты.
Так и жили. Так и держались.
— Добрый вечер, Тамара, — вежливо поздоровалась с женщиной моя мама.
— С Новым годом! — я улыбнулась уголком губ, как полагается леди и как когда-то учила тетя, и вручила ей маленький мрачный пакет.
Пакеты с подарками для других родственников щербато улыбались изображениями деда Мороза, но тетя бы этого не оценила. Поэтому ее пакет был классически черного цвета и скрывал в себе шкатулочку с серебряной брошью в виде виноградной лозы. Я была уверена, что тетя оценит, и не ошиблась.
— Хорошая копия броши королевы Виктории, — рассмотрев подарок, она более благосклонно посмотрела на маму и меня.
И даже улыбнулась — уголком губ, что выражало cтепень высшего одобрения. И ничего не сказала по поводу наших с мамой платьев, хотя считала, что длина должна быть ниже щиколотки, то есть максимально удобной для падения. И уж тем более платью не позволительно так обтягивать фигуру, как это делает платье мамы! Но… брошь сгладила все неприятные впечатления и, несмотря на пятиминутное опоздание, нам с мамой было позволено оставить подарки на каминой полке, а потом мы были допущены в святая святых — в столовую.
А там в дальнем углу уже томились три музыканта со скрипками и контрабасом, а за пустым длинным столом их эмоции разделяли гости. Музыканты при виде нас оживились, ошибочно подумав, что скорее
— Добрый вечер, — поздоровалась мама со всеми.
— Добрый вечер, — повторила я вежливо, стараясь не замечать перекошенных лиц сестер.
Они-то тетю расстраивать не стали и явились не только в длинных белых платьях, ка раньше полагалось дебютанткам, но и шляпки нацепили. Перчатки тоже были: мирно лежали у них на коленях. Все это смотрелось крайне нелепо: перчатки, шляпа за столом — ну бред в современном мире, а белые платья…
лупо после стольких романов и громких разрывов и при такой любви к ночным клубам притворяться девственницами, мечтающими о первом танце и поцелуе. Да и возрастом сестренки давно перерoсли дебютанток — Карине двадцать два, Лидии двадцать четыре. Для наивности поздно.
Но во время таких визитов мои сестры всегда с охотой исполняли ролевые игры тети Тамары. Все же остальные просто терпели и, как и бедолаги-музыканты мечтали поскорее уйти.
При нашем появлении мужчины галантно привстали, а Матеуш грациозно повел в воздухе рукой и порадовал:
— Сестра, сражен твоей красотой. Позволь быть твоим кавалером на этот вечер. Хотя бы на его часть.
— Если эффект настолько силен, пoзволяю быть моим кавалерoм на целый вечер, — oтозвалась я, присаживаясь рядом с ним. — Ранен — так ранен.
— Я твой только на пару часов, — склонив ко мне голову, поделился секретом он.
— Если ты запланировал побег, я с тобой! — немедленно заявила я.
Он окинул меня задумчивым взглядом, а потом нехотя согласился:
— Так и быть, ты в деле, сестра.
— То-то же! — я подарила ему возмущенный взгляд. — Бросить меня здесь хотел? Здесь одной страшно!
— Ну… мы-то с тобой улизнем. А маму ты здесь бросать не боишься?
— Ей есть за кем спрятаться.
Матеуш проследил за моим взглядом и тоже увидел, что моя мама как раз подошла к стулу рядом с дядей Леславом. Несмотря на отказ дяди помочь с работой, я зла на него не держала, просто пребывала в недоумении. И сейчас испытывала искреннюю благодарность, что он занял место для мамы и ей не пришлось сидеть возле его дочерей. Вот же неприятные особы! Сидят, шушукаются и глазеют на мою маму!
— Рада, что вся семья Ковальских, наконец, в сборе, — заняв место во главе стола, провозгласила тетя.
Мы опытные, мы правильно восприняли ее слова как тост и посмотрели на пустые бокалы. Из смежной комнаты вышли трое нанятых на вечер официантов, которые так же правильно сориентировались и разлили по бокалам винo. Я выбрала красное, с малиновым привкусом, уж очень оно мне нравилось: на вкус как морс, а настроение улучшает отменно.
Когда бокалы были подняты, тетя Тамара строго взглянула на музыкантов, и те, с завистью сглотнув, обняли свои инструменты. Теперь столовая наполнилась не только вкусными запахами, но и вполне сносной музыкой.