Минус двадцать для счастья
Шрифт:
— Хочешь сказать… — злость во взгляде Марины сменилась сомнением. — Хочешь сказать, что не знала? Все это время не догадывалась, что Степан на тебя запал?
— Какой Степан? — удивилась я.
— Шеф, — послышалось пояснение oт Светланы. — Но, Марина, если уж ты надумала рассказать Лере все, то не ври. Он не запал на нее. н ее любит.
Я посмотрела на Марину, которая хотела что-то сказать, но передумала. Нехотя перевела взгляд на Светлану — та уверенно кивнула, подтверждая свои слова.
— Дурдом! — уложила я в одно слово все свои мысли по этoму поводу.
— Клиника, —
— Сумасшедший дом, — озвучила свою версию Марина и, плюхнувшись обратно на стул, спрятало лицо в ладонях.
— Спасибо за приглашение, было… — я немного подумала над продолжением фразы, — поучительно.
Я поднялась, избегая смотреть на бывших оллег — не хотелось, неприятно, да и не стоит. Но уйти не успела.
— Странно… — очнулась Марина и, раскрыв ладони, взглянула на мир и на меня. — Он столько лет сох по тебе, а ты ничего не замечала. Почему?
— Наверное, потому, что мне было на кого смотреть, кроме шефа, — не удержалась я от язвительности.
— Врешь! — не поверила девушка. — У тебя давно никого не было!
— Давно — не значит, что никогда, — парировала я. — И не повод увлекаться первым же, кто обратит внимание.
— Камень в мой огород?
— Только если шеф был у тебя первым.
Марина хмыкнула, сверля меня взглядом, — да, мы обе знали, что это не так. Возможно, она и не замечала сейчас мужчин, которым нравилась. Но шеф… орошо, если попадал в первую десятку тех, к кому она проявила благосклонность в интимном плане до того, как так нелепо попалась в сети Амура.
— Мне вот только одно интересно, — накинув дубленку, я обернулась к Марине. — Сейчас-то все это зачем? Ну, узнала я, что шеф меня любит. Пусть даже поверила… Что с того? Я ушла из компании. Если и мешала тебе, ты должна ликовать: горизонт наконец-то свободен. А ты вместо радости истеришь и впадаешь в депрессию.
— Еще бы мне туда не впадать! — хмыкнула девушка, плеснула себе вина, снова выпила залпом, а я невольно поморщилась, как будто увидела недавнюю себя со стороны. — Ты даже не представляешь, каково это — любить мужчину и знать, что он любит другую, знать, кто она, да еще и смотреть на нее каждый день! Ты даже не представляешь, чего мне стоило терпеть тебя! А когда ты попыталась со мной подружиться…
Ее губы искривились в пренебрежительной ухмылке, и она махнула в сторону Светланы.
— Я ведь поначалу ее пoдозревала. Это было бы логичным. на стройная, симпатичная… А оказалось… Я когда увидела твои фотографии у него дома, чуть с ума не сoшла! Так хохотала! А потом…
Слова Марины были неприятными, но совершенно не задевали. Возможно, потому, что этот человек ничего для меня не значил. С некоторых пор — так точно ничего. А раньше — да, я по наивности надеялась, что мы подруимся, и даже помогала советами, как вернуть расположение шефа. Мне не жаль, но какое же двуличие с ее стороны: так ненавидеть, презирать меня и просить o помощи!
— Представь только: у него в доме твои фотографии! — возмутилась Марина.
— И что? — я равнодушно пожала плечами. — У меня тоже есть его фото, кстати, недавно рассматривала старые снимки…
— Старые! — девушка махнула рукой. — У кого из нас что-то там не валяется ненужное по шкафам? Это бы я поняла! Но у него в квартире твои свежие фотографии! Вернее даже… И свежие в том числе!
— Н-да, описала так описала, — пробормотала я, не показав, насколько меня удивили ее слова.
Откуда у шефа мои фотографии? Когда он успел их сделать? Зачем — понятно. Если верить словам Мариы, он влюблен, а любимый человек нравится со всеми недостатками вкупе: и моего грязного ботинка он наверняка не заметил, и зубы не показались ему выпадающими, и что я ем, его не нервировало.
— Поначалу, лишь только я нашла твои снимки… — продoлжила Марина.
Я прислонилась к стене, желая дослушать пьяую, но честную исповедь. Не только же на похоронах узнавать себя с новой стороны! При жизни тоже интересно, что о тебе думают…
— Когда я нашла их… — повторила Марина и задумалась.
— Хохотала, — напомнила я.
— Ну да, сначала поржала, — подобрала она более обидное слово, но и оно совершенно меня не тронуло. — Потом присмотрелась к Степау и поняла… В общем, увидела, что он серьезно присох. И я захотела стать лучше, чем ты. С тобой — такой, какая ты сейчас, — я даже не собиралась конкурировать, я была уверена, что это лишнее. Но у него были твои прежние снимки, по ним-то я и поняла, что некогда ты была вполне ничего. А я хотела стать лучше тебя прежней. И я старалась, целый месяц я себя изводила, и мне показалось, что я добилась своего, но…
— Это тогда ты похудела на семь килограмм?
— Ага, — рассмеялась Марина. — Ты помнишь, а он, кажется, и не заметил! Я не унывала и старалась изо всех сил. Я была уверена, что толстая ты ему не нужна — так, память о том, что было… Особенно я возликовала, когда твои снимки лежали-лежали на одном месте, а потом вдруг пропали! Я думала: ну вот, одумался! Я так долго терпела, а он… просто их перепрятал и…
Марина налила себе еще вина, выпила и продолжила свое откровение.
— А он просто тебя не трогал. Не хотел трогать. Боялся спугнуть. Почему-то был уверен, что, если ты узнаешь о тoм, что у него на тебя стоит, — уйдешь. Зато вот ее, — взмах рукой в сторону Светланы. — Ее он заприметил в любовницы. Соблаговолил, так сказать, обратить на нее внимание! А Светка… Светка ему oтказала, а чтобы не обиделся и не уволил, подсуетилась. Молодца!
— Поэтому ты и показывала шефу справку о своей беременности? — Я все-таки взглянула на девушку, и та кивнула.
На языке так и вертелся вопрос: беременна ли она на самом деле или справка липовая. Но я сдержалась. Все же такой аппетит, как у нее, сымитировать сложно. А еще… Ну, не стал бы шеф ее принуждать к близости, даже не будь у нее этой справки. Я просто уверена, что не стал бы.
— Это совпадение. Он не настаивал, сделал предложение, и все… — затараторила Светлана, подтверждая мои размышления. — Но я подумала, что так ему отказ будет легче принять, и… ассчитывала, что мне здесь еще долго работать, что вернусь из декрета и опять буду баклуши бить. Зарплата — мизер, но за то, что просто приходишь и сидишь, — вполне нормальное вознаграждение.