Минзаг "Марти". Дилогия
Шрифт:
Угольников приказал стрелять зажигательными в надежде, что пожары могут вызвать взрывы пороха, складированного у орудий. При большом угле возвышения снаряды перелетят через высокую кормовую надстройку галеона и разбрызгают горючую смесь по палубе. Либо сожгут паруса и такелаж.
Испанский адмирал свое дело знал. Закончившие поворот на новый курс испанцы начали перестраиваться в строй пеленга, уходя влево от курса флагмана. Теперь сближаться с колонной стало еще более опасно. При сближении по катеру смогут стрелять кормовые батареи сразу нескольких кораблей.
Расстреляв два десятка снарядов, Банагель добился успеха. На испанце загорелись паруса. Скорость его упала, Угольников снова приказал дать полный ход и принять влево, обходя потерявший ход галеон на безопасной дистанции. Пока Альбатрос обгонял потерявшего ход испанца, артиллеристы долбили его, чередуя с зажигательными осколочные снаряды, чтобы помешать экипажу тушить пожары. По этому кораблю отстреляли шесть десятков снарядов, из них почти половину - в цель. Артиллеристы постепенно успокоились и стали попадать чаще. С палубы галеона валил черный дым горящей огнесмеси. Паруса у него остались только на фок-мачте. За час боя катерникам удалось притормозить два галеона.
На связь вышел командир Альбатроса-3. Он уже отчетливо наблюдал паруса эскадры. Угольников предложил ему обогнать колонну, занять позицию впереди флагмана и попытаться выбить его из строя. Посоветовал сразу использовать зажигательные снаряды. Слушавший диалог комдив подтвердил команду. Минут через десять сигнальщик доложил, что видит катер, идущий на обгон колонны.
Альбатрос-1 между тем обогнул почти остановившийся галеон и устремился вдогонку за третьей жертвой. Опять пристроился ей в хвост и начал расправу. Вот черт, подумал Угольников, было бы время, всех бы испанцев тормознули. Но, времени не было, флагман эскадры уже миновал середину пролива. Минут через 15 от головы колонны тоже послышалась пальба. Милях в десяти на востоке уже просматривались паруса. Ушаков спешил на всех парах и под всеми парусами.
Израсходовав еще полсотни снарядов, Банагель остановил третий галеон. Командир 'тройки' Косяков доложил по радио, что флагман вывалился из строя и тушит пожары. Косяков начал 'обработку' второго мателота. Испанцам осталась до берега всего полторы мили. До подхода Ушакова Альбатросы обездвижили еще по одному испанцу.
Наконец появившийся на 'поле' боя Ушаков вышел на траверс оказавшегося головным третьего испанца, спустил паруса, лихо развернулся и загрохотал обеими своими пушками. Все же, 90 миллиметров и 76 миллиметров - это вам не жалких 45. Вес снаряда в 8 и в 5 раз больше. А разница в весе взрывчатой начинки снаряда еще больше. К тому же, как артиллерийская платформа четырехсот тонный сторожевик был куда устойчивей маленьких пятидесяти тонных катеров. После пары пристрелочных выстрелов артиллеристы сторожевика все снаряды клали точно в цель. Фугасные снаряды пробивали борт и взрывались внутри корпуса. Двенадцати выстрелов пушек сторожевика хватило, чтобы галеон пылал с носа до кормы, как пионерский костер. О тушении пожара экипажем дело вообще шло. Испанцы прыгали с борта в воду.
***
Через полчаса канонада в конце эскадры стихла. Гранд-адмирал приказал повернуть вправо на четыре румба, что бы посмотреть, что же делается в хвосте колонны. Очевидно, пришельцы все же обнаружили эскадру. Новый курс должен был через четыре часа вывести эскадру под берег Тринидада. Все идущие за флагманом на дистанции в один кабельтов мателоты легли на новый курс через четверть часа. В хвосте колонны возобновилась пальба.
Теперь обладавший острым зрением адмирал увидел в паре миль за концевым галеоном совсем маленьких кораблик, как показалось адмиралу, размером с крупный рыбацкий баркас. Кораблик шел без парусов и явно преследовал колонну. На его баке часто, раза два в минуту, сверкали вспышки. Один галеон со спущенными парусами дрейфовал в двух милях позади кораблика. Адмирал понял, что наглое суденышко расстреливает концевой корабль, пользуясь скорострельностью своей пушки, при этом прикрываясь от других кораблей эскадры корпусом концевого галеона.
Адмирал распорядился сигнальными флагами передать всем кораблям приказ перестроиться влево в строй пеленга. Мателот дисциплинированно принял влево, выходя на левую раковину флагмана. За ним маневр повторили все корабли эскадры. Пока колонна перестраивалась, на концевом корабле начался пожар. С него густо повалил черный дым. Вскоре, пламя охватило паруса, галеон потерял ход.
Мелкий наглец взял влево, обходя горящий галеон, скрываясь с глаз за колонной, и явно намереваясь пристроиться в корму третьему галеону.
Неожиданно внимание адмирала привлек крик наблюдателя с марса грот-мачты. Приглядевшись в направлении, которое указывал рукой наблюдатель, он заметил милях в пяти еще один такой же маленький кораблик. Тот стремительно догонял эскадру. Не прошло и получаса, как кораблик догнал флагмана, проходя в двух милях по правому борту.
Теперь адмирал хорошо его рассмотрел. Парусов на нем совсем не было. Мачт - тоже. Посредине совершенно плоской палубы виднелась невысокая надстройка. На баке просматривались крохотная тонкая пушка. На корме - еще одна, еще меньшая. На палубе и надстройке стояли с десяток моряков. Адмирал не верил своим глазам. Неужели такая мелочь только что за какой-то час выбила из строя два огромных галеона?
Капитан корабля попросил разрешения обстрелять наглеца. Адмирал не разрешил. Дистанция была слишком велика. Кораблик вдруг сбросил скорость и взял влево, сокращая дистанцию. Когда он вышел на траверс галеона, до него осталось примерно полторы мили. Вот теперь: 'Огонь!' скомандовал адмирал. Сперва громыхнула одна пушка. Недолет примерно на кабельтов. Затем грянул залп. Всплески встали вокруг кораблика, в основном с недолетом. На баке кораблика сверкнуло. У самого борта галеона взметнулся всплеск. Причем намного раньше, чем долетел звук выстрела. Об этом в докладах Вице-короля тоже говорилось, но гранд-адмирал не поверил. Канониры откатили пушки и принялись банить стволы.
Кораблик принял вправо, увеличивая дистанцию, потом снова встал на параллельный курс. Снова сверкнула его пушка. На палубе галеона раздался взрыв. Несколько матросов упали. Палуба на полтора пасо вокруг места взрыва вспыхнула и загорелась ярким пламенем с густым черным дымом. Кораблик стрелял не ядрами, а зажигательными бомбами, начиненными чем-то, похожим на греческий огонь. Капитан приказал тушить пожар. Матросы, кидая за борт ведра на веревках, попытались залить огонь.
Следуюшие три взрыва на палубе тоже вызвали пожары. Проклятый кораблик стрелял исключительно метко. Хотя, пара ядер дали перелеты. Адмирал приказал вывести из трюма пехотинцев на тушение пожаров в помощь матросам. Затем три раза подряд на палубе рвануло значительно сильнее. Эти бомбы пожаров не вызвали, зато каждая убила и ранила десятка по полтора моряков и пехотинцев. Бомбы давали тучу мелких осколков. Один из них впился в ограждение юта прямо перед адмиралом.
Очередной зажигательный снаряд разорвался на вантах. Облитые горючей жидкостью канаты вспыхнули. Другой снаряд попал в грот-мачту и зажег паруса. Пожары не успевали тушить. На палубе лежали десятки убитых и заживо горящих раненых. Новые очаги возгорания появлялись прежде, чем команда успевала потушить старые. Очаги пожара сливались, постепенно захватывая всю палубу. Шлюпки правого борта уже горели. Капитан приказал сбрасывать за борт бочонки с порохом. Стало ясно, что второй залп артиллеристы дать не смогут. Галеон был обречен. Моряки и пехотинцы начали прыгать за борт.