Мио-блюз

Ульсон Кристина

В университете Мадлен Россандер училась на одном курсе со мной. Ум у нее невероятно острый. К тому же с ее энергией она способна при желании вдохновить целую армию. Так или иначе, у нас с Мадлен есть кое-что общее (помимо того, что мы одинаково увлечены своей карьерой и все хотят с нами познакомиться): мы оба когда-то служили в полиции. Я – потому, что думал таким образом сблизиться с отцом. Почему Мадлен пошла работать в полицию, я не знаю. Знаю только, что она, как и я, считала это большой ошибкой. Не годилась

она для компании синих мундиров. Слишком много хотела, слишком много думала, слишком многих критиковала. И все это меньше чем за два года. После чего она послала полицию к чертовой матери и стала юристом.

Штука в том, что, разом послав столь многих к чертовой матери, надо удостовериться, что те, кто в это число не вошел, вполне понимают свою исключительность. Люди любят чувствовать себя избранными. Мадлен прекрасно отдавала себе в этом отчет и превосходно разыгрывала собственные карты. Поэтому друзей в полиции у нее мало, однако они делают все, чтобы при необходимости ей помочь.

Она ответила уже после второго сигнала.

– Это Мартин Беннер, – сказал я. – Найдется минутка поговорить?

– Конечно. Как жизнь? Давненько о тебе не слыхала.

Я уловил в ее голосе нотку беспокойства, что меня насторожило. Как ни старайся, очень трудно сохранять лицо, быть таким, как всегда. Может, не она одна удивляется, куда я подевался?

– В последнее время столько всего навалилось, – коротко ответил я.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросила Мадлен.

– Да нет, конечно, просто ужасно много обычных дел.

Или нет.

Я пытался оправдать серийную убийцу.

И меня самого подозревают в двух убийствах.

Мою дочку похитил мафиозный босс по прозвищу Люцифер.

Ее деда и бабушку убили.

А теперь я ищу пропавшего ребенка.

До сих пор я ни с кем, кроме Люси, Бориса и Фредрика, не делился своими проблемами. Теперь так не получится. Если я хочу, чтобы Мадлен мне помогла, нужно мало-мальски вразумительно объяснить, в чем мне требуется помощь.

Я закашлялся, слова комом стояли в горле.

– Честно говоря, дела обстоят не особенно блестяще, – сказал я. – Как насчет пообедать вместе?

– Конечно, – ответила Мадлен. Голос у нее изменился. – Давай в конце следующей недели? У меня…

– Сегодня, Мадлен, – сказал я. – Сегодня.

* * *

У меня скромные потребности и друзей сравнительно мало. Вернее, очень мало. Круг знакомых – внушительный и невероятно разветвленный, но постоянно меняется и никакими более-менее прочными узами не скреплен. Все заменимы, и, откровенно говоря, я, пожалуй, весьма часто общаюсь с людьми, не вызывающими у меня большого восторга. Но Мадлен составляет исключение. Ее можно назвать во всех отношениях важным другом. Единственная моя проблема – взамен она получает

от меня маловато.

Эсэмэской я предупредил Люси, что наш обед отменяется. Потом сел в машину и поехал в “БХ”, “Бар художников”, на встречу с Мадлен. Она уже сидела за одним из дальних столиков и просияла, увидев меня.

– Сгораю от любопытства, – сказала она.

Я быстро чмокнул ее в щеку. И на меня пахнуло ароматом ее духов. Незнакомые.

– Хорошо пахнешь, – сказал я.

Она рассмеялась:

– “Шанель”. Какой-то новый вариант.

– Какой-то? – Я приподнял бровь. – Ты не сама покупала?

– Ну да. – Она улыбнулась, но тотчас же лицо разгладилось, стало серьезным. – Так что же случилось, Мартин?

Мне очень хотелось ознакомить ее с нецензурированной версией моей нынешней жизни, но – нельзя. Надо соблюдать осторожность и не совершать лишних ошибок. И я сообщил лишь самое необходимое.

– У меня есть причины думать, что кто-то старается засадить меня в тюрьму за то, чего я не совершал. За два убийства. И полиция ведет расследование не самым блестящим образом. Отнюдь.

Мадлен поднесла к губам стакан с водой. И, так и не отпив ни глотка, снова поставила на стол.

– Тебя подозревают в двойном убийстве?

– Да, – сказал я.

И мысленно добавил: теперь уже меньше, после того как Люцифер сжег деда и бабушку моей дочери.

– Что я могу для тебя сделать?

– Есть свидетель. Одну из жертв якобы сбила машина, похожая на мою. И некто заявил, что видел, как это случилось. Мне бы хотелось, чтобы ты связалась со своими друзьями в полиции и выяснила для меня его имя.

Пока я говорил, мы смотрели друг другу в глаза. Я просил отнюдь не о мелкой услуге. Впервые в жизни я увидел, как Мадлен онемела. В иных обстоятельствах это было бы очень даже забавно. А сейчас только грустно.

– Не знаю, что и сказать.

– Скажи “да”. – Я почувствовал, как щеки обдало жаром.

– Само собой, – кивнула она. – Само собой. Но… Ты сказал, что двоих людей насмерть задавили на твоей машине.

– Нет. На машине, которая похожа на мою.

Мадлен поднесла руку к щеке, отвела прядку волос.

– Но ты был знаком с жертвами?

– Да.

Она помолчала. Как и я, Мадлен не верила в случайности.

– У меня алиби на ночь убийства. Я был вместе с Беллой в больнице.

– Вот как, – облегченно вздохнула Мадлен. И опять посерьезнела: – А как Белла?

– Ничего, – сказал я. – Она упала и сломала руку, но сейчас все уже хорошо.

Хорошо, да не очень. Рука по-прежнему в гипсе. И на лбу шрам. Я старался на него не смотреть.

Официантка наконец обратила на нас внимание, подошла, приняла заказ. Я не успел заглянуть в меню, но Мадлен заказала нам два салата с цыпленком.