Мир богов. Книга 2
Шрифт:
Господи, о чём я только думаю! Ведь решила, что мне нет больше дела до Фандоры и Золотого императора!
С другой стороны, нет смысла себя обманывать. Душа-то, как ни верти, всё равно не на месте. Ведь родителей не выбирают. Обида обидой, но если он в беде, я обязана ему помочь, конечно, если это в моих силах. Да и миссис… маму жаль. Думаю, она страшно переживает за отца и не находит себе места от беспокойства.
Дома я приняла душ и, отогревшись, вернулась в гостиную, где оставила двойняшку. Вопреки опасениям, она вела себя на удивление прилично. Когда Марина спросила, хочет ли
Стоило только вспомнить о Фандоре и перед глазами сразу же замелькали картинки моего краткого, но бурного проживания на её землях и Небесах. Я вздохнула. Несмотря на постоянный риск, это было здоровское время.
— Соскучилась? — сразу же отреагировала Алконост и, подняв голову, посмотрела на меня. — Да, скучаешь, — констатировала она и предложила, причём без всякой издёвки: — Так возвращайся. Всё равно Тонанцин не даст тебе здесь жизни.
— Знаю, — я пригубила чашку с чаем и на всякий случай закинула удочку: — А ты дашь мне спокойно жить на Фандоре или по-прежнему будешь цепляться из-за всякой ерунды?
Двойняшка впала в раздумье, что уже обнадёживало само по себе. Раньше она без задержки вылепила бы всё, что она обо мне думает.
— Ничего не могу обещать. Я по-прежнему терпеть тебя не могу, но ты больше не вызываешь во мне той нестерпимой злости, что была раньше, — наконец выдала она и вроде как сама удивилась.
— Что у тебя с Лотико? — осторожно поинтересовалась я.
— Ничего! — буркнула Алконост и, взяв слойку в форме звезды, добавила: — И ты о нём забудь. Мы с Фьюстерами теперь враги. Узнаю, что ты общаешься с этими предателями, лично тебя прибью.
— Это мы ещё посмотрим, кто кого прибьёт, — фыркнула я и перешла к главному: — Какой помощи ты ждёшь от меня?
Прежде чем ответить двойняшка утянула из корзинки ещё одно печенье в форме звезды и отправила его в рот.
— Вкуснятина! Не хуже, чем у Чантико, — сообщила она и смерила меня оценивающим взглядом. — Если честно, то никакой. Да и чем ты можешь помочь, если ты смертная? На самой Фандоре ты ещё чего-то стоишь; а вот на Небесах прибить тебя не составит особого труда, стоит только вытолкнуть в зону действия подавителей магии. Ну, ты сама это знаешь, — заявила она и снова протянула руку к корзинке с печеньем.
— Тогда чего припёрлась? — сдержанно спросила я, понадеявшись, что двойняшка не заметила, как меня расстроили её слова.
— Думаешь, я песни пела, чтобы поразвлечь вас с Тонанцин?
Ну да, именно так я и подумала. Кстати, уже давно чесался язык: хотелось спросить, чего это она разливалась соловьём и сначала вызвала древнеславянских богов, а затем Тонатиу; но она опередила меня, и сама завела речь.
— А для чего ещё? — я увела у двойняшки слоёную звёздочку, на которую она нацелилась, но она, вопреки ожиданиям, не стала скандалить. Неужели действительно поумнела?
— Сама дура! — последовала незамедлительная реплика.
— Хватит сверкать глазами! Собралась
— Дело сделано, осталось лишь найти отца и передать ему Темах [27] .
— Ты имеешь в виду подарок Тонатиу? — уточнила я.
— Естественно! — фыркнула двойняшка. — Слава Небесам, до тебя дошло, что нужно делать.
27
Temah, протоалгонский индейский язык — отрезать.
— Могла бы подсказать.
— Стоило намекнуть на истинную цель и Тонанцин, пробудившись, без промедления убила бы нас обеих.
— Пробудилась? Ты это о чём?
Двойняшка ухмыльнулась.
— Макошь, одна из ипостасей богини земли; тоже та ещё стерва, но она хотя бы не такая кровожадная и подозрительная, как Тонанцин.
— Значит, ты специально вызвала славянских богов?
— Ну да! Тонанцин так обрадовалась дармовщинке, что тут же приняла образ Макошь. Иначе сыновья Ра не поделились бы с ней магической силой.
— Выходит, Макошь в ней теперь сильней, чем Тонанцин?
Когда двойняшка согласно кивнула, я поинтересовалась, почему именно Тонанцин центральная богиня земли.
— Потому что так захотел Золотой император. Смертные, которые здесь называют индейцами, до сих пор верят в Тонанцин и приносят ей жертвы. Вот она и держится, — пояснила она и нетерпеливо глянула на меня. — Сирин, нам надо успеть убраться отсюда, пока Тонанцин не поборола в себе славянскую богиню.
Алконост перехватила мой взгляд, брошенный в сторону детей. Малыши спали на руках Нэхуеля, который в позе фараоновской статуи сидел на диване.
— Ты можешь положиться на него, шолоицкуинтли очень верные. Он присмотрит за детьми, пока ты отсутствуешь.
— Тонанцин сказала, что он скоро превратится в собаку и тогда от него будет мало толку, — возразила я.
— Ну, так отдай своих недомерков родителям мужа! — досадливо воскликнула двойняшка, чем сразу же насторожила меня. Я не забыла, что в первый раз паладины вслед за мной перенеслись на Фандору.
— Хочешь сказать, что Алекс…
— С кем это ты разговариваешь? У нас гости? — раздался за дверью бодрый голос мужа.
У меня ёкнуло сердце. Сейчас Алекс увидит Алконост и начнётся ор. Главное, он ни за что не отпустит меня на Фандору.
Вопреки ожиданиям, Алекс кипятиться не стал, лишь смерил двойняшку неприязненным взглядом и, взяв стул, сел напротив неё.
— Что она здесь делает? — спросил он, не поворачивая ко мне головы.
Неожиданно у меня поплыло перед глазами, и я вдруг обнаружила, что гляжу на него глазами Алконост.
— Да вот, явилась, не запылилась, — вздохнула я и, оглядываясь в теле двойняшки, подметила, что у неё нет моего шрама на левой руке, оставшегося от сильного ожога. Я получила его, когда мне не было ещё и года. Во всяком случае, так сказала бабушка. Чёрт! Вот почему я эту мерзкую старуху до сих пор зову бабушкой?