Мир будущего
Шрифт:
Большинство людей Набила и Атлантиса боится и избегает чтецов. Впрочем, из любого правила бывают исключения: есть те, кто относятся к ним довольно спокойно (как правило, другие иные), и те, кто испытывают к ним противоестественную тягу.
Ксана права. Последнее, видимо, как раз про меня, иначе как объяснить то, что я вышла за чтеца?
— И долго ты будешь стоять там?
Я вздрогнула от почти суеверного страха. Читать на расстоянии невозможно, но это не мешало Никелю угадывать мысли даже сквозь закрытую дверь.
Я вошла внутрь, но приближаться к столу не
— Что на тебе надето? Это не твоя вещь?
Черт! Я забыла отдать Ксане плащ!
— Нет, не моя. Ксанина.
В глазах Ника промелькнуло раздражение.
— Тебе не следовало с ней встречаться.
Я ничего не ответила, просто отвернулась, собираясь выйти из кабинета. Какое ему дело до того, с кем я встречаюсь? Не успела я сделать и шага, как спиной почувствовала стремительное движение. Круто повернувшись на месте, столкнулась с Никелем, который каким-то образом успел за это время встать, обогнуть стол и догнать меня.
Я попятилась назад. То, что произошло дальше, еще больше выбило меня из колеи, и я забыла о том, что собиралась гордо удалиться.
Никель засунул руку в карман и протянул ее мне; на раскрытой ладони что-то блеснуло. Приглядевшись, я с удивлением узнала свою сережку.
— Может взять его обратно.
Совершенно сбитая с толку, я перевела взгляд с блокатора на Ника. Ничего не понимаю.
Наверное, я выглядела ужасно беспомощной и испуганной, потому что даже каменное сердце Ника дрогнуло. Сжалившись надо мной, он отошел и положил блокатор на стол, давая мне возможность держаться от него подальше.
Такой шанс я упускать не собиралась. В два счета оказавшись у стола, схватила сережку. Руки взлетели к лицу, собираясь вернуть ее на свое законное место, но остановились на полпути. Я призадумалась.
— С чего ты вдруг возвращаешь мне блокатор? — я повертела украшение так-и-сяк, но не смогла найти каких-то изменений.
— Я дополнил его, расширив список неразглашаемых тем. О новом мире никто не должен знать… пока.
Я долго смотрела на Никеля, и испуг постепенно трансформировался в злость. Не могу поверить, что он перепрограммировал блокатор! Стоит надеть его, как он автоматически перепрограммирует и нейроноситель. Но хуже всего было то, что он так спокойно заявляет об этом. Словно имеет полное право решать, о чем я могу говорить, а о чем — нет.
Если поначалу, только-только узнавая, что я не такая, как остальные, меня просили никому не говорить об этом, то как только я впервые попала в Набил, все изменилось. Благодаря нейроносителю я физически НЕ СМОГЛА бы болтать о других измерениях, находясь на Земле (1).
— А знаешь, спасибо тебе. Я ведь не подписывала никакого договора о неразглашении, зато запрет точно не даст сболтнуть лишнего, — медленно сказала я. Можно было бы порадоваться — отбирая сережку, Никель не пытался принудить беглую женушку остаться в Набиле. Просто абсолютно не доверял. — Теперь меня здесь ничего не держит, и я могу уйти в любой
Ник обернулся ко мне. Его губы раздвинулись в медленной усмешке.
— Держит. Кое-что посерьезней договора или запрета.
Он почти в точности повторил мысли, которые крутились у меня в голове накануне, и именно это и взбесило. Ему даже не обязательно касаться меня, чтобы знать, о чем я думаю! В груди будто что-то лопнуло, и из этого "что-то" наружу полилась такая концентрированная, кислотная злость, что я побоялась, как бы она не прожгла мне внутренности. Оказалось, гнев за вчерашнее никуда не делся: просто затаился, перебродил, превратился во нечто неконтролируемое.
Мне захотелось броситься на него с кулаками, но, слава Вселенной, я не настолько обезумела. Просто сорвалась с места, желая очутиться как можно дальше, когда события вышли из-под контроля. Сильный рывок заставил крутануться на месте — Ник схватил меня за руку и развернул к себе лицом.
Время замедлилось до предела, лишая возможности двигаться. Никель держал меня за предплечье чуть ниже локтя, где тонкий рукав кофты скрывал кожу. Я знала, что он не сможет прочесть через ткань, но все разумные мысли покинули тонущий корабль; остались лишь громкий стук сердца и наши руки. Ник поднял их до уровня глаз, и я осторожно выдохнула.
Это было всего лишь предупреждение.
Ник улыбнулся, и его улыбка сперва показалась ангельской — если чему-то настолько зловещему можно приписать божественную мимику.
— С каких пор ты пугаешься моих рук? Они, возможно, самое гениальное эволюционное достижение Объединенной Вселенной. Помогут вмиг освоить радости и удовольствия всего человечества. Но если ты еще раз уйдешь… — его голос стал почти ласковым. — Они заставят тебя испытать всю боль этого мира.
И он отпустил меня.
____________________
(1) Запрет разглащения серкретных тем срабатывает при нахождении человека без внесенной в его нейроноситель пометки о допуске к неразглашаемой теме (или совсем без нейроносителя) в радиусе менее чем 10 метров от человека, чей нейроноситель дополнен функцией запрета разглашения секретных тем, и заключается в потере соответствующим человеком способности адекватно произносить, писать или другим образом передавать секретную информацию.
По желанию иного из мира с частичной осведомленностью, его родственники и близкие люди (максимум три человека) могут быть посвящены в Теорию путем вживления индивидуального нейроносителя с функцией запрета разглашения секретных тем
7-1. Сон первый. Дыра
Придя в свою комнату, я разжала ладонь и долго смотрела на сережку-блокатор, взвешивая за и против. Приняв решение, подошла к зеркалу и продела ее в дырку в ухе. Я так спешила, что ненароком сделала себе больно, охнула и замерла, чувствуя как вместе с блокатором возвращается былая уверенность.
Я не боялась угроз Никеля. То, что я не смогу никому рассказать подлинную историю моего возвращения в Набил, в сущности, ничего не меняло. Лучше, если бы я совсем потеряла способность вспоминать события последних двух дней.