Мир будущего
Шрифт:
— Завтра или послезавтра. Костюмы готовы, осталось собрать вещи. Мне понадобятся приборы. Шелли, само собой.
Я отвернулась от окна и внимательно посмотрела на Никеля. Уже завтра? Неужели пройдет одна ночь, и я окажусь в водном мире? Почему-то сейчас эта мысль не вызвала никаких чувств. Только равнодушие.
— Прыгать вместе с техникой слишком тяжело, — возразил ему Борк. — Ее можно доставить с «курьером». Меня волнует другое: если ловцы Центра Разума что-то подозревают, нас могут ждать. И перекрыть выход в другой мир.
— Значит, сделаем это тогда, когда они
Борк медленно кивнул, не выглядя убежденным на сто процентов. Между его бровей залегла упрямая складка.
— Схожу прогуляюсь по поезду. Проверю, не взяли ли мы с собой «хвоста».
— Конечно, — Ник неопределенно махнул рукой, погруженный в размышления.
А костюм ему идет, отметила я. Почему Кринна отключила сканер, рискуя должностью и благополучием? Ник заставил, подселив ей желание помочь другу, или она сделала это добровольно? Но тогда почему? Почему она так спокойно дает ему прикасаться и читать себя, и почему меня это так бесит? Что вообще происходит?..
Вздохнула и снова отвернулась, прижавшись лбом к стеклу, не желая видеть ничего, кроме ритмичной смены красочных пещер за окном. Неудержимо клонило в сон. Я закрыла глаза и сама не заметила, как уснула.
Мне показалось, я задремала всего на минуту или две, но, когда вновь открыла глаза, в капсуле никого не было.
Стало прохладней, чем раньше. Пещеры закончились: с той стороны виднелась лишь неясная, мглистая темень.
Куда все подевались? Я не успела прийти к какому-то выводу: из-за двери, ведущей в коридор, послышался всхлип. Я замерла, напряженно вслушиваясь в заполнившую каждый сантиметр пространства упругую тишину. Вот, снова! Подпрыгнула от испуга и так и осталась на ногах.
Нет, это не всхлип.
От двери тянуло явственным холодом; меня начала трясти крупная дрожь. За дверью находится нечто огромное, невероятное, страшное — то, чего никак не могло быть.
Больше всего на свете мне не хотелось выходить из капсулы, но я все равно обреченно приблизилась к проходу, обхватив себя за плечи руками и втянув голову в шею. Ужасно несправедливо, что этот сон такой же страшный, как и предыдущий, и что в нем я совсем одна. Атлантис пришел ко мне и ожидал снаружи, как огромное притаившееся чудовище, но другого выхода не было.
Я и так тонула.
Помимо холода из-под двери сочилась вода. На пол натекла большая лужа, откуда-то сверху срывались большие, увесистые капли. С той стороны ухнуло, и капсула пошатнулась, словно в нее с налету врезалась тяжелая волна. Из щелей брызнуло, вымочив почти до нитки.
Я постаралась не поддаваться панике, а мыслить разумно. Под водой нельзя дышать. Но у любого, даже самого глубокого водоема есть конец — там, где вода сменяется живительным воздухом. Также и любой страшный сон всегда подходит к концу. И если он закончится быстрее, чем запас кислорода в груди, я смогу вынырнуть, отдышаться и прийти в себя.
Набрав в грудь побольше воздуха, я протянула руку и коснулась замка. И сразу пожалела об этом — дверь открылась всего на сантиметр, а ужасающая масса воды уже расширила проход
От удара меня на секунду оглушило, втянув в холодное и гулкое нутро волны, а затем швырнуло спиной назад. Наверное, стекло не выдержало удара и я выбила его; наверное, я здорово поранилась при этом. Явно было лишь то, что окружение поменялось: меня вытащило из капсулы в океан и закрутило в бешеном, сжимающем тисками водном водовороте.
Только не дышать! Вода уже не казалась ледяной: холодные полосы сменялись теплыми, почти горячими. Перед глазами вспыхивали голубые, синие, белые пятна. Хотелось верить, что подводный поток уносит к поверхности, но остатки кислорода расходовались слишком быстро, и с каждой секундой я все глубже погружалась в ужас. Звуки пропали, проблески света сменила чернота. Вода давила со всех сторон, обнимая, и это были самые смертоносные объятия из всех, что мне пришлось испытать.
Кто сказал, что умирать во сне — легко? Я снова задыхалась, но если той, позапрошлой, ночью я этого не осознавала, растворяясь в психоделическом восторге, то сейчас это было отчетливо понятно, и оттого страшно.
Почувствовав, что больше не могу сдерживать дыхание, я приготовилась к тому, что в легкие хлынет вода, но вместо этого захлебнулась своим собственным криком. Я закричала громко и неистово, вложив в него весь свой страх, и почувствовала, как где-то рядом закричала точно также, но уже по-настоящему.
Видимо, Море услышало мой крик и расступилось: темноту прорезал яркий луч, а потом еще и еще. Из последних сил дернувшись к разливающейся над головой воронке из света, я вынырнула на поверхность серебристо-стального, покрытого холмами волн океана.
Тусклое, бескрайнее низкое небо ослепило. Широко открыв рот, я сделала судорожный вдох и вместе с воздухом проглотила изрядную порцию соленой воды. Закашлялась и снова наполовину ушла под воду: мокрые одежда и сапоги тянули обратно, а сил для сопротивления не осталось.
Сон закончился неожиданно, когда я уже думала, что он не закончится никогда. Чья-то теплая рука ухватила за ладонь и сильным рывком вытащила меня из воды. Острый деревянный борт врезался в грудь, и в следующее мгновение я всем телом шлепнулась на дно небольшой лодки: мокрая, как рыба холодная, судорожно открывая и закрывая рот. Последнее, что я увидела, это был внутренняя сторона борта, грязная, шероховатая, и кусочек неба над ним.
А потом я окончательно проснулась.
Не знаю, сколько времени ушло на то, чтобы осознать — кругом больше нет морей Атлантиса. Я снова была в капсуле, сухой, светлой и неповрежденной.
Заледеневшее тело не слушалось, словно все еще находилось в студеной воде: шло камнем ко дну или безвольной куклой болталось у поверхности. Сквозь ватное, колющее десятками мелких иголок оцепенение пробивался дискомфорт. Сидеть было неудобно: во сне я свалилась с кресла и кто-то неловко усадил меня на полу. Этот «кто-то» все еще находился рядом — стоял на коленях и прижимал к себе.